– Это вряд ли! – Носова поморщилась. – Завтра ты до туалета в лучшем случае доползешь. Но через три дня все будет нормально. Когда у тебя следующий экзамен?

– Во вторник.

– Ну… – Она махнула рукой. – Заживет сто раз.

– А что мне родителям сказать?

– Скажи, на роликах каталась и налетела животом на строительное заграждение. У меня такое реально было. Животом и ребрами ударилась. Синячище здоровенный образовался.

– Покажи, – Кирилл подошел к кровати.

Я задрала футболку, выставив на обозрение малиново-синий живот. Невозмутимое лицо Мартова дрогнуло.

– Нужно было его рожу в такой же синяк превратить!

Я вспомнила: когда валялась на полу и возле меня причитала Ксюша, драку Мартова с Ершовым смогла разнять только полиция, за которой сбегала Носова. Но я почти ничего не видела, потому что задыхалась и ревела одновременно.

– Сядь, пожалуйста, рядом! – Я протянула Кириллу руку.

Удивленно пожав плечами, он опустился на край кровати.

– Прости, пожалуйста, что называла тебя щенком. Это я просто так сказала. На самом деле я тебя очень уважаю. Именно за это – за то, что ты такой… такой… сильный и честный.

– Правда? – спросил он и недоверчиво взглянул на меня.

– И за то, что готов терпеть меня даже в красном платье.

Он усмехнулся, а я, свернувшись клубком, положила голову ему на колени.

– Перед тем как ты сломал руку, мне приснился страшный сон, где ты вырвал себе сердце, разбил его на части и обратно вернул только один осколок. Ты был очень страшный в том сне.

Кирилл несмело опустил руку мне на волосы и, пока гладил их, ничего не отвечал. Потом вдруг спохватился:

– Ты не возражаешь?

– Нет. Мне приятно. Продолжай.

Я с интересом наблюдала, как постепенно светлеет его взгляд.