– Ты потрясающе красив, – сказала ему Мак, теребя языком его сосок.

– Твою мать, – выдохнул Линк. – Скажи, что ты хочешь меня, скажи это, Маккензи.

Учащенное биение сердца отдавалось у нее в ушах. Страстное, животное желание разрывало ее.

– Трахни меня у этой стенки.

Линк грязно выругался, словно давая волю чувствам. Одним резким движением он спустил с нее шорты и трусики. Ей удалось освободить одну ногу, прежде чем он приподнял ее, чтобы она обхватила его ногами за бедра. Сапог мешал Мак сохранять равновесие, но руки Линка крепко сжимали ее, а спина упиралась в кирпич.

– Да благословит Бог спортивные шорты, – прошептала она, просовывая руку между ними и высвобождая его пенис.

Из его горла вырвался глухой стон, когда она взяла в руку его член. Прижимая Мак к стене, Линк сдернул с нее бюстгальтер, спустив его под грудь, и жадно устремился губами к ее соску.

В Мак как будто ударила молния. Все ее существо ожило и воспламенилось. Мак не чувствовала ничего, кроме растленного биения в груди и твердого, как мрамор, члена, сжатого в ее руке на расстоянии всего дюйма от того места, к которому она страстно желала его приблизить.

– У нас нет презерватива, – задыхаясь, проговорила Мак.

Линк изощренно выругался, уткнувшись ей в грудь, а потом оттянул зубами ее затвердевший сосок.

Мак чуть не задохнулась.

– Мне хорошо, если тебе хорошо.

Он, громко причмокнув, выпустил ее сосок.

– Да?

Как много всего она видела в его голубых глазах. Как много самой простой, безыскусной похоти. Позволить Линку войти в себя, довериться ему, это что-то да значит. И для нее тоже.

– Да.

– Я никогда не…

– Я тоже, – призналась Мак. – Но я хочу тебя вот так, чтобы нас ничто не разделяло.

Он больше ничего не сказал. Стиснув зубы так, что выступили жилы на шее, он легко входил в нее дюйм за дюймом. Его голубые глаза сверлили ее, словно он хотел проникнуть в ее душу, раскрыть все ее тайны.

– Маккензи, – медленно произнес он ее имя, погружаясь в нее.