– Ник… я…я просто хотела… он говорил и говорил, и я хотела, чтобы успокоился, – оправдываюсь, делая шаг к нему. Мои глаза в момент туманятся от понимания, как он воспринял мои действия.

– Ты постоянно влезаешь туда, где ты не должна быть. Это наши дела с твоим отцом, а ты стоишь между нами, и поэтому и он, и я… мы манипулируем собственными слабостями, чтобы выиграть. Если я говорю тебе делать что-то, то ты делаешь! Ты обманула меня, ты сказала, что ты моя, но ты ни хрена не подчиняешься мне и вот, что из этого выходит. Ты думаешь, что умна и можешь найти выход из ситуации, которая вышла из-под контроля? Так вот, ты ни черта не умна, ты глупая кукла, которая связалась не с тем парнем. Только вот и я тупой осёл, раз решил, что ты не такая как все! Я даже не знаю, зачем сейчас ты здесь, зачем позволяю тебе стоять передо мной, зачем смотрю в эти твои чёртовы глаза, которые постоянно огромные и полные тепла? Зачем мне всё это, если ты не желаешь быть рядом со мной, не хочешь слушать меня и понять? Зачем ты… почему ты такая приторно нежная и путаешь меня, а ведь я ору на тебя? Знаешь, почему он ненавидит меня так сильно? Хочешь поделюсь? А потому что я смог остаться человеком с чувством сострадания, которое ненавижу, и чувством собственного достоинства, когда твой отец растерял это напрочь. И я презираю его за это. А теперь жажда крови слишком сильна во мне, как и жажда тебя, поэтому не попадайся мне на глаза. Лучше не попадайся, Мишель! – С этими словами он разворачивается на пятках и быстрым шагом идёт к спортзалу, с грохотом закрывая за собой двери.

Закрывая рот рукой, начинаю беззвучно плакать от боли, которую принесли слова Ника. И самое ужасное понимать, что он прав. Ведь сколько раз я его уверяла, что буду рядом. А в момент опасности отпустила, но я растерялась. Я никогда не была в таких ситуациях, я…я просто не знала, как поступить правильно.

Мне хочется убежать от мыслей, от осознания всей серьёзности проблемы, которую создала. Я виновата в этом. Заставила его открыться, выйти со мной и сделать шаг только для собственного счастья. А он? Он только и получает, что нелицеприятные слова от моего отца или же меня, всю покалеченную и с новой истерикой.

Словно в бреду иду по коридору, снимая на ходу пальто, остающееся позади меня. В темноте я шагаю на мраморный пол в душевой кабине и включаю холодную воду на полную, подставляя лицо под бьющие струи, чтобы унять боль и слёзы. Чтобы смыть эту тяжесть внутри, и хотя бы немного прийти в себя, принять новое решение, поразмыслить и понять, как мне… куда мне сделать шаг. В какую из дверей Ника, ведь я всем своим сердцем хочу дать ему понять, как он неправ.