– И, слава богу, мистер Пейн, мне комфортно на своём месте. Я здесь не только благодаря Мишель, моей прекрасной девушке, с которой мы приехали поужинать. Дело в деньгах, мистер Пейн, коих у вас немного. И только благодаря вашей дочери, я с удовольствием оплачу ваш ужин, – незамедлительно отвечает Ник, а я цепляюсь за его руку, чтобы не дать ему врезать моему отцу, хотя я бы так и сделала за такое публичное оскорбление, которое вызвало во мне волну ярости.

– Засунь их себе в глотку, Холд, и отравись, – цедит сквозь зубы отец и проходит мимо нас, задевая плечом Ника, но я сильнее хватаюсь за него, жмурясь от этого.

Как он мог? Боже, как ужасно.

– Мистер Холд, мы приносим извинения за поведение Тревора. У него сейчас проблемы… простите, – лепечет мистер Нитрей, пряча глаза, а второй мужчина просто кивает и сбегает от нас.

Мы остаёмся одни, и теперь я слышу, как музыка замолкла, как и разговоры вокруг. Все слышали. Все знают и это самое отвратительное.

Ник хватает меня за руку, подводит обратно к столу, где уже стоит горячее. Я опускаюсь на стул, наблюдая, как мой кавалер со злостью встряхивает салфетку и укладывает себе на колени, хватая бокал, и допивая его до дна.

– Пожалуйста, Ник, давай уйдём, – молю я, нервно теребя вилку.

– Нет. Мы с тобой ужинаем и продолжаем это делать, – сквозь зубы отвечает он.

– Ник… он не оставит это просто так, понимаешь? Пожалуйста, прошу тебя, – кусая нижнюю губу, я подаюсь вперёд и хватаю его руку, лежащую на столе. – Пожалуйста.

Он отводит взгляд, а затем кивает, подзывая свободной рукой официанта, и просит счёт. Я держу его, и это придаёт силы не вскочить с места и не убежать сейчас же отсюда. Знала, чувствовала, что это плохая идея. Наши открытые отношения – крах нас. И я боюсь, так сильно боюсь сейчас, что кажется время замедлилось, а счёт несут очень долго. Но официант появляется, и Ник расписывается на бумаге. Я уже позволяю себе торопливо встать на ноги, и потащить Ника к выходу.

Мы подходим к гардеробной, где я чувствую, насколько Ник сейчас напряжён и зол. Его лицо не выражает ни единой эмоции, но глаза. Мои любимые глаза горят от гнева и желания терзать снова и снова меня. И я готова, но только не здесь, не так близко к ним. Выходим из ресторана, как знакомый голос, леденящий сейчас мою душу и сковавший всё тело, заставил остановиться и замереть.

– Холд, немедленно отпусти мою дочь.

Ник сильнее сжимает мою руку, продолжая идти, не обращая ни на что внимания. Но сильный захват моего локтя, от которого я вскрикиваю, потому что он принёс мне тупую боль в швах и ранах, едва только успевших затянуться, не даёт мне следовать за моим мужчиной. Я оступаюсь и отпускаю его руку, пятясь назад, пока не наталкиваюсь на препятствие и как мячик не отскакиваю от него.