Это было шесть недель тому назад. Алрик вернулся, но она снова спешно отослала его на юг собирать все новости, какие только удастся, про Сиферта и про все, что происходит при дворе Этельреда.

Как она завидовала свободе Алрика, который мог уходить и приходить, когда ему вздумается! Ей не терпелось выбраться отсюда – уехать в Винчестер, в Лондон или в Кентербери. В одном из больших королевских дворцов вскоре по случаю Пасхи соберется весь двор; там окажется и Эмма, будет важно восседать в своих шелковых нарядах в кресле, выложенном вышитыми подушечками, в то время как она сидит, широко расставив ноги, среди беспорядка верхом на тюфяке, набитом соломой.

«Тем не менее, – самодовольно подумала она, – сбор королевского двора на Пасху вряд ли станет радостным событием». Тут уж постарались Торкелл и Кнут. Этой зимой они почти без сопротивления провели свои войска через долину Темзы. Под Лондоном собралась большая армия, чтобы дать им сражение, но датчане переправились на другой берег реки и искусно уклонились от битвы. По дороге к своим кораблям люди Торкелла сжигали деревню за деревней; можно себе представить, в какой ярости был Этельред и его сыновья, когда они смотрели на дым, змеей тянувшийся по небу вне пределов досягаемости для них.

Они того и заслуживали – слабый король и его сыновья на соломенных ногах. Однажды она лично отомстит им. «И, возможно, – подумала она, снова сосредоточив свое внимание на Тире, – эта непростая и знающая саамская женщина даже сможет помочь мне в этом».

Тира, закрыв глаза, проводила руками по каждой из палочек с рунами, слегка касаясь их пальцами, словно старясь уловить энергию, исходившую от их шершавой костяной поверхности. Затем ее глаза внезапно открылись и пронзили Эльгиву таким острым взглядом, что она содрогнулась.

– Двое сыновей, – сказала Тира странным голосом, словно принадлежащим какому-то другому, потустороннему миру. – Оба вырастут и станут взрослыми мужчинами. Оба покинут этот мир раньше вас.

Оба вырастут и станут взрослыми мужчинами.

Значит, все-таки не все ее сыновья зачахнут у нее в утробе, как это произошло с ее последним ребенком. То, что ее собственная жизнь окажется более долгой, чем у них, вряд ли можно считать чем-то удивительным. Если женщине удалось выжить при рождении детей, она вполне в состоянии пережить своих сыновей.

Жизнь большинства мужчин обрывается от удара меча, в то время как женщины просто умирают от скуки.

По крайней мере, именно так было бы с ними, если бы они жили в Холдернессе.