Помню только удар, треск, наваливающуюся на меня мокрую тушу одного из мулов и собственный истошный вопль. Холод и дождь обрушились на меня вместе с болью.

Мои люди засуетились вокруг, разрезая ремни паланкина, чтобы освободить меня из-под его обломков. Один из охранников попытался меня приподнять, но внезапная резкая боль согнула меня в дугу. По ногам потекла теплая жидкость, в поясницу словно ударили кузнечным молотом, а затем мой живот будто вспороли тупым ножом. Я не могла вздохнуть.

Меня куда-то несли. Я была скрюченной, жалкой, истекающей кровью. Среди различимых голосов узнавала подвывающие стенания Маго. Старая дура, как она могла допустить, чтобы со мной случилось подобное! Ибо что со мной — я уже поняла. Хотя до последнего отказывалась верить.

Даже когда дымное тепло усадьбы окутало меня и чей-то голос проговорил, что нужно послать за повитухой, я все еще сопротивлялась. Тщетно. Я была в Незерби, и эти саксы не больно слушались меня. Потом какая-то женщина мяла мне живот, да так, что я начинала скулить. Между ног у меня было горячо и хлюпало. Отвратительно!

Потом меня заставили выпить какое-то тепловатое пойло. По его сладковатому привкусу я определила, что это маковый отвар, который погружает в забытье, и смирилась.

Теперь мне хотелось только забыться. Не думать о том, что меня ожидает, не чувствовать боли, не знать, что со мной сделают…

* * *

Первое, что я увидела, придя в себя, был вышитый полог над головой. Листья растений, птицы с распущенными хвостами — все яркое, мастерски исполненное. Я в этом разбиралась и сама была вышивальщицей не из последних. В изножье ложа виднелась бревенчатая стена, сбоку на нее падал отсвет огня. Пахло пряными травами, которые бросают на угли жаровен, чтобы заглушить запах сырости — извечной спутницы дождливой поры. До меня донеслись приглушенные голоса. Один, всхлипывающий и дрожащий, принадлежал Маго. Другой — Эдгару.

Я повернула голову. Они сидели на скамье у стены. Маго плакала, вытирая глаза краем головного покрывала, а Эдгар, похоже, ее утешал.

Внезапно я подумала — до чего же красив мой муж! Эта свободная поза, легкие завитки каштановых волос, твердый профиль, четкая линия высоких скул. Мой прекрасный крестоносец… Которого я потеряла.

В моем горле вспух ком, и глаза наполнились слезами. Освещенный углями жаровни золотистый образ Эдгара стал расплываться. Я всхлипнула.

Они оба заметили, что я пришла в себя, подошли.

— Эдгар…

Он поймал мою слабую протянутую руку, мягко пожал. Какие же теплые и сильные были у него пальцы.