У Макарова, у Алисы, у этой девочки, глядящей на него так, что сердце замирает.

Девочки – с чужими глазами, но такими знакомыми. Родными.

Логинов хрипло выдохнул. Долбанулся затылком о дверь. Снова развернулся к замку и повернул ключ, открывая.

В игре

***

Кабинет пропах сигаретным дымом. Каждый закоулок, каждая щель, каждый сантиметр поверхности мебели и стен – все впитывало в себя запах крепких сигарет, которые вот уже вторые сутки смолил здесь Макаров. Дома он не ночевал. Спал тут же, на диване. Отговаривался тем, что работы много. И действительно – кто ищет, тот найдет. Стол был завален документами, до которых еще месяц назад руки не доходили. Отделы стояли на ушах.

И самый кошмар – ни минуты это не позволяло забыться.

Он представлял собой странное зрелище. Взъерошенный, заросший, в мятой рубашке, в которой, видимо, и провел эту ночь, в джинсах. Очки тоже валялись где-то среди завалов, но Макаров их даже не пытался найти. Он вытряхивал пепел и сигареты из пепельницы в урну и хрипловатым, как с простуды, голосом спрашивал Нину, сидевшую напротив и принюхивавшуюся к аромату из чашки, принесенной минутой ранее Алёной:

- А тебе разве можно кофе?

Собственно, кофе Нина и попросила – и для себя, и для него.

- Ты мне не врач и не муж, - отмахнулась она.

- Я тебе друг. Иногда это даже важнее.

- Ты серьезно? Тогда замечу тебе, что офис – не самое подходящее место жительства.

- Да не могу я дома! – взвился Макаров, но тут же погас. Собственное возмущение заставило почувствовать в висках пульсирующую боль. – Можешь не беспокоиться. Еще день, может – два. Свалю в отпуск.

- Какой еще отпуск? – глаза Нины стали круглыми от удивления.

- Обыкновенный. Как у нормальных людей.

- Вот именно сейчас…

- А что тебя именно сейчас не устраивает? Я десять лет тут пашу безвылазно.