— Не буду, тебе не нравится.

— Я этого не говорила!

— Не говорила, — его очередь смиряться. И, смирившись, он поцеловал ее щеку и тихо спросил: — Устала? Хочешь лечь?

— Сначала кольцо, потом лягу, — заявила Ксения тоном, не терпящим возражений. Успокаиваясь. Понимая — черт подери, он ведь и правда его купил!

— Ты же не хотела кольцо!

— Этого я тоже не говорила, — вздохнула она и протянула: — Ну пожалуйста…

Глеб нахмурился. Сдвинул брови. В сумерках, сгустившихся в комнате, нашел ее ладонь и прошептал:

— Сначала скажи, в чем я облажался. Почему так паршиво начал?

— Так не бывает, чтобы кто-то один был виноват во всем случившемся.

— Ты злилась.

— А ты сам не понимаешь, что мой вид и самочувствие совершенно не сочетаются с хризантемами и предложением руки и сердца? — устало возмутилась Ксения.

Сказанное проникало в голову медленно. Осознавалось с трудом, но, осознавшись, заставило эту самую черноволосую стриженную голову хрюкнуть. Прозвучало явственно. Парамонов подавился смешком.

— То есть про слона ты серьезно? И все остальное… тоже? Выбивается из стереотипа?

— Совсем, — ее взгляд снова стал грустным.

Его — напротив, наполнился теплом. Он взял ее ладонь, поднес к губам, коснулся ими пальцев. И снова посмотрел на нее.

— Ксёныч… Какая же ты все-таки девочка у меня. Надо было тебе шов рюшами оформить.

— Так где мое кольцо? — нетерпеливо спросила она, пожимая его руку.

— Я сейчас!

Глеб вскочил на ноги, метнулся к выключателю, клацнул им, отчего комната наполнилась светом, прекратив их блуждание в сумерках. Они нашли друг друга. Увидели. Теперь не время для размытых очертаний. Время называть вещи своими именами.

Подошел к тумбочке у кровати. Выдвинул ящик. Достал крошечную деревянную коробочку, напоминающую маленький сундучок. Погладил ее пальцем и улыбнулся. С той же задумчивой улыбкой подошел к Ксении. Негромко хмыкнул, стал на одно колено, протянул ей заветную коробочку. И с давно знакомой ей реттбатлеровской усмешкой проговорил: