В двенадцать ночи бьют оглушительно часы в чужом старом доме. Часы, что когда-то были символом победы. 

Часы, что для нее стали предвестниками горя. 

Но Лида спит, не слыша мерзкого боя. И во сне ощущает на себе сильные горячие руки, темный тяжелый охраняющий взгляд. Девушка улыбается:

- Влад...

Глава 7 

Глава 7 

Мужчина в серой футболке, высокий и широкоплечий, вышел из машины, не удержавшись, огляделся по сторонам, хотя палил хвост всю дорогу. 

И вроде все было чисто. Но успокоения не было. Такое гадское внутреннее ощущение надвигающегося дерьма. 

Уж что-что, но это поганое чувство он с детства распознавал безошибочно. И всегда умел вовремя среагировать. И теперь в себе не сомневался. 

Он вообще не сомневался в своих действиях. 

В детском доме, выливая на обидчиков ночью кипяток, причем целя в глаза, чтоб, при хорошем исходе, оставить тварей без зрения. 

В колонии, исподтишка нанизывая того, на кого указывали, на заточку.

В тюрьме, по-тихому сливая красным много чего интересного про сокамерников. 

И сейчас он не сомневался. 

Про это место никто не знает. Бабка давно померла, в деревне никого не осталось. Лишь пустые заколоченные дома. 

Никто не видел, как он приезжал по выходным сюда, как укреплял этот полуразвалившийся деревянный сарай, как обихаживал это место. Готовил. 

С любовью. 

Странно, что это слово пришло ему на ум. Он и понятия такого никогда не знал. Бабка умерла слишком рано. Родители. Если б нашел их могилы, непременно плюнул бы туда. 

А дальше… Нет, ни о какой любви речи и быть не могло. 

Он потрогал уже подживающий синяк на скуле. Поморщился. Да уж, тяжелая рука у Расписного. Железная. Это он еще легко отделался.