Нина хотела раздеться, но старуха объяснила знаками, что сама снимет с нее одежду. Оставалось только закрыть глаза и терпеть: «Сейчас все кончится, сейчас все кончится».

Две молодые надзирательницы проверили Нинины вещи: разодрали каждую обтянутую материей пуговицу, прощупали все складки и швы. Посовещавшись, они вернули ей только юбку, кофту и ботинки и унесли все остальное, вплоть до нижнего белья.

Одевшись, Нина долго сидела на нарах, до боли сцепив руки на колене. Ей казалось, что тюремщицы стоят за дверью, толкаются, как крысы у кормушки, и в сладострастном любопытстве приникают к глазку: «Ну, как она там? Трясется? Плачет? Боится ли нас?»

4

4

Ночью Нину отвели в комнату для допросов и поставили в центр нарисованного на полу квадрата, где надлежало стоять преступникам. Сидевший за столом пожилой следователь в военной форме задавал вопросы, переводчик переводил, а писец быстро вычерчивал на бумаге ровные столбики иероглифов.

— Итак, кем вы приходитесь Михаилу Бородину?

Нина исподлобья взглянула на следователя.

— Послушайте, это ошибка: я не знаю Бородина, я познакомилась с Фаней на пароходе… Я солгала, что я ее родственница, потому что надеялась на снисхождение.

Нина снова потребовала пригласить кого-нибудь из американского посольства и направить телеграммы в Шанхай — Климу, Тони Олману и полковнику Лазареву.

Переводчик бубнил, военный кивал, но писец отложил кисточку и даже не думал заносить Нинины слова в протокол.

— Вы что, не верите мне? — испугалась она и отступила на шаг.

В ту же секунду охранник грубо схватил ее за локоть и толкнул назад в центр квадрата.

Следователь вздохнул:

— Давайте сначала: кем вы приходитесь Бородину и какова ваша цель пребывания в Китае?

Он сам задавал вопросы и сам отвечал на них: Нина Купина была советской шпионкой и, кроме того, она занималась контрабандой военной техники и укрывательством еще более опасной преступницы — Фани Бородиной.

— Какая еще техника?! — простонала Нина. — Вы что, с ума все посходили?

Следователь показал на мятую бумагу, исписанную химическим карандашом:

— Согласно протоколу обыска парохода вы везли в Ухань военный аэроплан «Авро-504».

— Это неправда!