Клим вспомнил перламутровую подвеску на шее у Нины. Ну что ж, понятно, почему его так встретили. Тетушка Слава явно была заодно с племянником.

– Давайте я расплачусь за машину, – сказал Клим.

Он передал Элькину завернутые в бумагу червонцы. Не пересчитывая, тот рассовал их по карманам.

– Как вы будете водить мою «Машку»? – помолчав, спросил он. – Шофера наймете?

– Вернусь домой и запишусь на курсы при Центральном доме Красной Армии, – отозвался Клим.

– А когда вы едете назад?

Послышался звук шагов, и на крыльцо вышли Слава и Нина.

– Сегодня уже поздно, – проворчала старуха, недобро поглядывая на Клима. – Ночуй на террасе, если хочешь, а завтра езжай к Айнуру – он тоже сдает комнаты – только не здесь, а в Коронели, за Феодосией.

Клима явно выпроваживали куда подальше.

3.

Нина никак не ожидала, что хозяйка будет чинить ей препятствия.

– Почему вы выгоняете его? – спросила она у Славы. – Вы же сказали, что будете лечить меня…

– А я и лечу! – грозно рявкнула старуха. – В прошлом у тебя капкан – избавься от него! А твое счастье у тебя под носом ходит!

– Это Элькин, что ли?

– Очнулась, умница!

«Гадание» Славы не имело ни малейшего отношения к Климу – Нина просто истолковало его так, как ей хотелось.

Клим сложил вещи в ее комнате, и они с Китти тут же куда-то ушли. Нина долго искала их по окрестным пляжам, но так и не смогла найти, а когда вернулась, Элькин объявил ей, что у него сегодня день рождения.

Радостные дачники вовсю готовились к торжеству. Слава достала из чулана старые керосиновые лампы, и Леша с Ирой развесили их на абрикосовых деревьях. На стол выложили подернутые туманом гроздья винограда, белую брынзу и копченую барабульку с золотистыми боками. Женщины напекли умопомрачительно пахнущих лепешек.

Из деревни пришли музыканты и целая толпа друзей-приятелей Элькина. Кто-то прикатил бочонок с молодым вином; посуды не хватало, и все по очереди пили из побитых эмалированных кружек.