– Проведите увольнение Дориной по приказу и позвоните дежурным: скажите, что ее пропуск аннулируется.
Диана Михайловна с благоговением смотрела на него. Она знала, что когда-то Галя была его любовницей.
– Вы пожертвовали ею из-за нас?
Алов поморщился:
– Да ничем я не жертвовал! Все, идите – не стойте над душой! Впрочем… дайте папиросу, если у вас еще остались.
Диана Михайловна принесла ему несколько самокруток – она сама набивала их, добавляя в табак «лечебные» травки.
Алов закурил и тут же подавился непривычно сладким дымом.
Какой скотиной надо быть, чтобы уволить Галю? Впрочем, ее бы все равно вычистили 12 ноября – и за происхождение, и за задолженность по профсоюзным взносам и за полную профессиональную непригодность.
Когда-то Драхенблют говорил Алову, что жалеть слабаков – это поощрять вырождение и деградацию общества.
«Я сделал для Гали все возможное, – утешал себя Алов. – Это не моя вина, что она оказалась такой непутевой. А Тата пусть возвращается в интернат. А то выдумала моду – своевольничать! Если все будут делать только то, что им нравится, мы никогда не построим социализм!»
6.
6.Драхенблют вызвал Алова: «Немедленно ко мне!»
Он сидел за столом и то и дело трогал лицо, будто проверял, все ли у него на месте. Перед ним стояла тарелка, заваленная окурками, – дурная пародия на ужин.
– Сегодня мы выдали Оскару Рейху десять тысяч долларов на расходы, – проговорил Драхенблют чужим голосом. – А его жена похитила деньги и скрылась, да еще припечатала его по башке, так что он попал в больницу.
Алов охнул.
– А кто она такая?
Драхенблют стиснул маленькие желтые кулаки.
– В этом-то и дело! Оскар по дурости женился на самозванке. Он думал, что это баронесса Бремер, но сегодня ему рассказали, что на самом деле ее зовут Нина Купина.
– Я знаю ее! – воскликнул Алов.