Грянул оркестр, и «киты» принялись изображать работу машин в новом цеху Электрозавода.

Баблоян по-свойски толкнул Клима в бок:

– Гляньте на Фордизацию! Хороша? Я уж узнал – ее Дуней Одесской зовут.

Клим делал пометки в блокноте: за границей «фордизацию», то есть работу на конвеере, высмеивали все – начиная от Чарли Чаплина и кончая уличными попрошайками, которые притворялись, что привыкли делать одни и те же движения и теперь не могут остановиться. А в СССР это даже приветствовалось: идеальный советский человек был не личностью, а новенькой, безупречно работающей деталью в общем механизме.

Дуня Одесская звонко выкрикивала стихи Владимира Маяковского:

Никакой лирики, никакой интимности – пролетарское искусство было выше этого, и занималось не мелкими переживаниями ничтожных людишек, а эстетикой организованных масс.

Однако напоследок синеблузники все-таки коснулись темы любви. Дуня Одесская нарядилась в кожаную куртку и, встав на трибуну, принялась изображать выступление на митинге. Коллега-актер смотрел на нее и объяснялся перед публикой в чувствах:

– Влюблен я в эту губкожу без всякого политпросвета и целыми днями у нее агитпропадаю. Большевичить нету мочи!

Народ радостно хлопал в ладоши.

– Вот зараза! – восклицал Баблоян, не сводя глаз с Дуни. – Юбку-то чуть ниже задницы напялила. А спросишь ее, что это за разврат такой, она скажет, что ей по бедности ткани на подол не хватило.

– А теперь слово предоставляется товарищу Баблояну! – объявил ведущий. – Прошу на сцену!

Ему хлопали так, что Баблоян совсем растрогался:

– В то время, как над нашей страной сгустились тучи буржуазного бойкота, мы смело заявляем… это… как его? Ну, в общем, социальная сила искусства все побеждает!

Публика ничего не поняла из его речи, кроме того, что в нашей стране самые красивые девушки – вот, например, Дуня Одесская. Но идеологическая часть никого и не интересовала: главное, что товарищ Баблоян был своим парнем – простым и добрым, и сразу было видно, что партия в его лице заботится о нуждах рабочих.

– В ходе пятилетки каждый труженик будет получать по подводе дров на зиму! – пообещал он. – Насчет керосина даже не беспокойтесь: он вам не понадобится. Советская власть проведет электричество в каждый дом – даже если это простой барак.

После продолжительных и бурных аплодисментов, Баблоян раскланялся и вместе со свитой направился к выходу. А на сцене продолжился концерт самодеятельности.

Клим едва успел перехватить Баблояна в коридоре.

– У меня к вам небольшая просьба… Вы помните наш разговор насчет немцев?