Майк улыбался, стараясь, чтобы выглядело не слишком кисло. «Любовь и поддержку», видимо, Джеймс мог получать лишь из рук Винсента. А у него, Майкла, руки, наверное, были как-то не так устроены, что из них все вываливалось.

— Надо поговорить, — шепнул он Джеймсу, когда тот пробирался по ряду мимо него к своему месту рядом с растроганным мужем.

— Потом, — шепнул Джеймс.

«Потом» им удалось поговорить далеко не сразу. Джеймс не поехал на вечеринку после награждения, а Майклу деваться было некуда — он был обязан провести эту ночь на виду. Опустошение было таким сильным, что теперь он не знал, куда себя деть, а особенно — как перестать хотеть видеться с Джеймсом. Ему казалось, его жизнь катится под откос, а он обреченно стоит, смотрит на это и ничего не может здесь изменить.

«Надо поговорить», — написал он Джеймсу, возвращаясь домой под утро, в такси по розовым рассветным улицам. Чертыхнувшись, вспомнил, что час слишком ранний и Джеймс наверняка спит. Отправил вдогонку: «Прости, если разбудил».

Но Джеймс ответил быстро — сказал, что приедет к нему домой, попрощаться с Бобби перед отлетом.

«Один?» — спросил Майкл.

«Да».

Джеймс приехал умытый, невыспавшийся, кудрявый. Майкл потянулся обнять, но Джеймс отступил от него, подняв плечи.

— Детка?.. — спросил Майкл. Меньше всего ему хотелось сейчас снова ссорится, но тревожный холодок пробрался ему в грудь, предвестник чего-то ужасного и неотвратимого.

— Я больше не хочу ему изменять, — негромко сказал Джеймс.

Сердце упало, забилось где-то в животе.

— Нет, не начинай, я это уже слышал.

— Я больше так не могу, Майкл, — сказал Джеймс, поднимая взгляд. — Я не могу.

— Слушай, — Майкл выставил руки вперед, защищаясь, — погоди решать. Давай поговорим. Ты устал, мы оба вымотались…

— Да, — Джеймс кивнул. — Да, мы оба вымотались. Я увидел твою жизнь. Твою настоящую жизнь. Это то, чего я никогда себе не хотел. Ты стремился к славе, она — твоя. Мне тяжело под таким обстрелом. Я этого не хочу.

Он глубоко вздохнул, прошел мимо Майкла в гостиную. Бобби подбежал к нему, радуясь, завилял хвостом. Джеймс сел на диван, обнял пса, погладил.

— Я чувствую себя таким пустым, — сказал он. — Я никогда не смогу жить так. И продолжать разрываться между вами — мучительно. Я вздрагиваю от его звонков, я каждый раз боюсь, что он скажет, что больше не хочет меня видеть. Я боюсь этого так сильно, что мне трудно с ним говорить. Пойми, Майкл… С тобой хорошо. С тобой весело, ты интересный, талантливый. Я восхищаюсь тобой. Но мне нужна спокойная жизнь. Не такая.

Майкл чувствовал ужас, понимая, что Джеймс ускользает. Отчаянное положение требовало отчаянных мер.