Чтобы не портить ему жизнь, Майкл прибегнул к испытанному средству. Постоянно одалживаться у приятелей и Виктории он не хотел, а оскаровская компания, включающая в себя расходы на кокаин, давно закончилась. Закончились и оставшиеся от нее запасы, рассованные по карманам, там же забытые и там же найденные. Ему нужен был собственный надежный дилер, и он позвонил Заку с требованием найти подходящего.

Зак ничуть не удивился — он словно ждал такого звонка.

— Я согласен, тебе не повредит немного расслабиться, — деловым тоном сказал он. — Я дам тебе месяц. Потом откатаешь промо-тур «Неверлэнда» — и поедешь в рехаб, я прямо сейчас забронирую тебе место на август. Сделаем все тихо, вернешься свежим и отдохнувшим. Я приеду к тебе сегодня, подпишешь соглашение.

— Когда приедешь? — нетерпеливо спросил Майкл.

— Дай мне три минуты найти типовой бланк и вписать твое имя, — съязвил Зак. — Уже еду.

Когда через пару дней после визита Зака ему стало легче, ему пришла в голову удивительная мысль о том, что он, наверное, с Джеймсом был немного неправ. Не во всем. Но неправ. Главным образом он был неправ в том, что, вымотанный этой Оскаровской гонкой, позволил себе поддаться гневу. И точка, которую они хотели поставить совместным фильмом, вышла какая-то некрасивая.

Майкл нашел в себе силы посмотреть «Баллингари» только когда его закончили прокатывать по всем крупным кинотеатрам, и он остался лишь в тематических программных подборках. Он с трудом отыскал маленький пыльный кинотеатр на далекой окраине, где сеанс начинался в половину одиннадцатого. Сделал лицо попроще, чтобы не казалось настолько узнаваемым, взял самое большое ведро попкорна, чтобы нервно закидывать в рот, пока будет смотреть. Кроме него, в зале была только расстроенная темнокожая домохозяйка средних лет и мужик в клетчатой рубахе, с круглым животом и седеющей бородой, похожий на дальнобойщика, которому негде скоротать время. Они его не узнали, да и вообще не были намерены его рассматривать, очевидно приняв за такого же неудачника, которому некуда больше податься.

Они распределились по залу максимально далеко друг от друга. Майкл устроился, сунул ноги под кресло впереди. Перекрестился бы еще, если бы думал, что поможет. Переждал чужие трейлеры. Глубоко вздохнул, когда началось.

Когда камера поплыла вверх по сапогам, заляпанным грязью, он с шумным выдохом сунул в рот горсть соленого попкорна, зажмурился — но заставил себя открыть глаза. И увидел Эрика. Сразу. Не себя — его. Все, что он делал — они делали — на протяжении нескольких месяцев, ожило, задышало и обрело плоть. Майкл помнил, как они это снимали, помнил, как сам отсматривал рабочие дубли — но вот так, на экране, смонтированное в единую ленту, оно выглядело совершенно иначе.