— Ну да, конечно. Ты просто не сказал правду… — перебила я его зло. — Но разве это не одно и то же?

Лев ударил ребром ладони по рулю и сквозь зубы процедил:

— Даша, знаешь, чаша моего терпения может переполниться…

— А может, я этого и жду? — не стала я дослушивать. — Что она переполнится и ты, наконец, оставишь меня в покое?

Он помолчал немного, а потом спросил уже спокойным голосом:

— Ты этого хочешь?

— Да.

Краем глаза я видела, как он повернулся в мою сторону. Вспомнив сегодняшний мимолетный и злой взгляд Льва в столовой, сейчас я старательно избегала встречаться с ним взглядом и уставилась перед собой на дорогу. Впереди приметила остановку и подумала, произнося это вслух:

— Можешь высадить меня на остановке.

— Нет уж, — заявил он, — Я обещал твоей маме доставить тебя до дома в целости и сохранности, — и Лев протянулся рукой, опять делая громче звук, льющийся из динамиков:

— Не новое, а заново, один и об одном… Дорога в мой дом, и для любви это не место…

Не считая музыкального сопровождения, дальше мы ехали молча. Я старалась ни о чем не думать и, прикрыв глаза, внимательно вслушивалась в слова и мелодии песен, играющих в машине. Кстати, очень отвлекает. Перестраивает сознание, перемещая в чужие мысли, так умело заложенные между строк и проигрышей. Помогает что-то понять, даже не думая, а просто ощущая… Вот и в моей голове словно просветлело. Я под другим углом посмотрела на события последних дней. Злость ушла, негодование и боль отступили.

И когда Майский затормозил у моего подъезда, я, прихватив с заднего сиденья ноут и сумочку и взявшись за ручку двери, вдруг заговорила:

— Я не знаю зачем, но я хочу тебе кое в чем признаться. Может, тогда ты наконец поймешь меня и моё поведение… — я посмотрела на Майского, но он не повернулся. — Ведь я однажды тоже не всю правду сказала Элу, и сейчас хочу это исправить.

— Элу?