— Здравствуй, Вероника! Это Элла Ильинична, мама Антона.

В эту минуту мне нестерпимо захотелось оказаться на далеком тихом острове, где нет ни телефонов, ни Антоновой родни.

— Здравствуйте, Элла Ильинична, — выдавила я.

— Пожалуйста, зайди ко мне на разговор!

«Ну, началось! Сейчас начнут упрекать и совестить, учить приличиям и жизни».

— Сейчас приду! — ответила я обреченно и выключила газ.

Бросив прощальный взгляд на размороженные окорочка, на недоваренный суп, на кастрюлю с картошкой и две бесхозные луковицы, я тяжело вздохнула и на ватных ногах поплелась в коридор.

Элла Ильинична встретила меня довольно сухо: проводила на кухню, усадила за стол, но ничего не предложила, а просто села напротив и задала прямой вопрос:

— Что там у вас с Антоном?

— Будете ругаться — уйду! — предупредила я.

— Не буду, рассказывай.

— Пускай Антон рассказывает — он все это начал.

— Вчера мне звонила Амина, звала на разборки, — произнесла Элла Ильинична, глядя в упор.

Я подскочила на месте:

— Катастрофа! Эта женщина воет как марал и бранится как матрос, а у меня ребенок!

— Вот и я говорю, что никуда ходить не нужно, — подхватила Элла Ильинична, — Ну, придем мы, а ты нам с порога заявишь: «Забирайте своего Антона, я его не держу», и останемся мы полными дурами.

— Ну да, именно так она и выглядела.

— Она без скандалов, как без пряников, — хмыкнула Элла Ильинична и поморщилась.

Я покачала головой: