Валерия взмахнула ресницами и тут же сменила тему, преследуя новую, более резвую мысль.

— Если будут проблемы, рассказывай мне, я посоветуюсь с мамой.

Я удивилась:

— А зачем?

Валерия поморщилась, видно, устав от моей бестолковости, и тоном наставника произнесла:

— Маму сыновья слушаются. Антон ей всю жизнь смотрит в рот. Главное, чтобы она была в курсе. Рассказывай мне, я ей все передам. Если надо, она все уладит. Пойми, именно от нее будут зависеть ваши отношения.

— Слушается маму, говоришь? Тогда почему он женился без спроса?

— Я думаю, он здорово об этом пожалел!

Тут Валерия позволила себе неприятный, почти оскорбительный смешок.

Я посмотрела ей в глаза и внутренне сжалась: высокомерный взгляд, надменный тон — весь вид ее внушал: «Не будешь слушаться — закончишь как Амина».

Так вот, что ты надумала, проныра: мамаша будет рассказывать Антону, как жить, а ты будешь сцеживать ей информацию и фильтровать ее по собственному мнению.

С благословения Эллы Ильиничны Антон помирился с братом и даже купил на Рублевке соседний участок земли, чтобы строиться рядом и создавать Валерии достойный фон. Эра холодной войны канула вслед за Аминой. Эйфория заразной волной накрыла все семейство Денисовых, включая тихого улыбчивого деда. Семейные ужины, посиделки и праздники слились в единый приторный поток фальшивых радостей и показухи. Валерия расцветала на глазах: ее игривый смех звучал теперь повсюду. Она мурлыкала песенки, все время что-то пританцовывала и порхала, порхала… Идиллия, окружавшая Валерию, вызывала у меня изжогу, равно как демонстрация ее достоинств, которая при нашем появлении включалась на всю мощь. Вот умытые и послушные дети с лицами пупсов ждут папу с работы, вот красавица — жена целует в коридоре своего благоверного, а тут невестка делится со свекровью своими маленькими секретиками, укрывшись от мужей на самом видном месте.

— Ах, масик, ты опять с цветами! — мурлыкала она жеманно, — Мне же их некуда ставить! Давай отдадим Веронике?

— Нет уж, ваших цветов мне не нужно, — спешила я утешить смущенного Александра.

— Но ведь тебе никто не дарит!

— Все это ерунда…. вот если у тебя найдутся лишние бриллианты…

Тут Валерия начинала щебетать на другие темы, а я как была, оставалась без цветов и каменьев. Обсуждать с ней сплетни было скучно, перемывать знакомым кости — противно, а слушать бесконечные истории о том, как Александр за ней ухаживал и что при этом говорил — надоело до судорог. Я молча наблюдала за восторженным семейством, за Лерой с ее «мудрыми» речами, за дедом, хмыкающим себе под нос. Дмитрий Иванович слушал в пол-уха, редко вставлял безобидные фразы и все больше прищуривал глаз. Антон с Валерией вещали без умолку, им вторила счастливая Элла Ильинична, я задавала наводящие вопросы, давая Александру вклиниться в беседу. В такие минуты насмешливый взгляд Дмитрия Ивановича теплел, осанка менялась, движение в сторону сына исполнялось внимания и нежности… Александра тут же перебивали, и дед, вздохнув пару раз, уплывал в далекий край своих раздумий.