Индеец подмигнул подслеповатым глазом и расплылся в однозубой улыбке.

— Сколько вина в нее можно залить? — я с трудом подняла небольшой с виду сосуд.

— Литр — полтора… мы не измеряли, — Мигель отступил на шаг, прикидывая объем.

— Все нужно выпить за раз?

— Думаю, допивать не обязательно.

— Чего там можно не допивать? — довольный Антон появился с коробкой в руках.

— Вот, спаивают меня мексиканские товарищи, говорят, это чаша зачатия.

— Зачатия, говоришь? — Антон с интересом оглядел обезьяну, — Судя по объему, у ацтеков были проблемы с потенцией.

— Говорят, с бесплодием.

— Эту теорию явно придумали мужики, чтобы запудрить вам мозги. Почем отдаешь, отец?

И Антон принял позу испанского конкистадора.

На местной парковке нас обступили индейцы в национальных костюмах, то есть, местами одетые. Они трясли маракасами, били в бубны, воспроизводя саундтрек к фильмам про Гойко Митича. Поддавшись низменным инстинктам, я ощутила ритмический зуд и жажду свежих скальпов. Самый плечистый из индейцев протянул мне маракасы.

Антон скептически поморщился:

— Ну, и во сколько мне обойдется выступление жены?

— Посетите их ресторан, а за это Ники бесплатно сыграет квартет, — ответил Мигель и равнодушно отошел в сторонку, но я-то знала, что гиды накрепко повязаны процентом со всеми лавками и питейными заведениями своего маршрута.

— Давайте сделаем так: я поиграю в индейцев, а вы, Мигель, пообедаете с нами.

— Спасибо, — ответил Мигель, — почту за честь.

Десять минут я бесплатно била в барабан и трясла маракасами, а наигравшись, заказала себе бифштекс с кровью.

— Мне кажется, я начинаю понимать истоки кровожадности ацтеков, — объявила я, выныривая из тарелки, — Ваши ритмы, похоже, родом из древних ритуалов по загону добычи, а человеческие жертвоприношения — уже их следствие.