— Ну что, отпустило?

— Боюсь, что нет. Ты Леху поздравил?

— Поздравил и Леху, и Юльку, объяснил ситуацию. Сейчас поговорю с мужиками и сразу же перезвоню.

— Да уж, перезвони! И долго не рассиживайся! — попросила я, — Будешь звонить, выбери место потише, а то тебя совсем не слышно.

— Договорились!

И Антон повесил трубку.

Я вернулась в детскую. Состояние Малыша, мне совсем не понравились: его явно лихорадило, под глазами залегли тени, носик заострился. Я померила температуру, оказалось 38. Плохо дело! Я обтерла Малыша, дала ему попить, но вода не усвоилась. Никуда не годится! Что происходит? Терапию провожу аккуратно, советы врачей выполняю, а ребенку все хуже и хуже. Через пятнадцать минут градусник показал 39,5, я обтерла Малыша водкой и позвонила Антону.

— Срочно домой! У Малыша жар и рвота!

— Сейчас не могу! — донеслось из трубки.

— Что значит, не могу?

— Мы тут обсуждаем важные дела, — беззаботно ответил Антон.

— Какие могут быть дела, важнее сына? К тому же, вы слишком пьяные для умных разговоров.

— А чем я могу вам помочь? — задал Антон страшно мудрый вопрос.

— Ты в своем уме? — закричала я, — Ты нужен здесь. Нам плохо, нам страшно, в конце концов!

— От меня сейчас мало толку, — устало промямлил Антон, — и за руль мне нельзя.

— Да черт с ним, с рулем, просто приезжай! — взмолилась я.

В это время в трубке загремела музыка, зазвучал смех, и голос Антона потонул в общем гаме.

Я набрала еще раз, но услышала шум, треск и невнятное бормотание.

В сердцах я швырнула мобильник на диван, но тут же подняла его и набрала 03.

Бригада явилась минут через двадцать. Врач осмотрела Малыша, пощупала живот и покачала головой: