— Эй, ты куда? — Выкрикнул Дима, заметив, как я быстро шагаю по дорожке к воротам.

Остановилась. Он бросил на землю мешок с мусором и подбежал ко мне.

— Мама срочно попросила приехать. — Еле сдерживая предательски нахлынувшие слезы, выдавила я.

Он сжал мою руку.

— Я тебя отвезу!

— Нет. — Кивнула головой на окно, в котором мелькнуло встревоженное лицо его мамы. — Тебе лучше вернуться в дом. Там твой отец. Рвет и мечет. Разберись с ним сначала, а мы увидимся позже.

Дима проследил за моим взглядом. Его лицо моментально напряглось.

— Ты уверена?

— Да. — Улыбнулась я, сжала его ладонь, встала на цыпочки и поцеловала парня в щеку. — Все хорошо. Я уже вызвала такси.

Он опустил взгляд на мои ноги. Они все еще были в домашних тапочках, украшенных пушистыми колобочками из меха. Я истерически хихикнула. Да. Хороша. А что ты хотела? Появилась в таком виде. Немудрено, что тебя приняли за Золушку.

Золушка и есть.

— Юра, послушай! — Донеслось из приоткрытого окна.

— Соня, это что, лифчик?! — Взорвался мужчина, рыча, как лев, и заставив сына почти побледнеть от растерянности. — Как же влетит этому сучонку!

Но Диме несмотря ни на что хотелось проводить меня. Это было видно по его взгляду. Он так и стоял, словно замороженный, не решаясь меня отпустить. Поэтому, потрепав парня по плечу, я улыбнулась:

— Тебе пора.

Подмигнула, развернулась и на ватных ногах понеслась прочь.

Не совсем вежливым было сбегать от Диминых родителей вот так, без объяснений, но и становиться невольным свидетелем семейной ссоры мне тоже не хотелось. Ох, и попадет моему разукрашке за устроенный кавардак! Ох, попадет! Нового скандала ему не избежать, это точно.

Но меня сейчас сильнее волновало то сообщение, которое пришло на телефон от мамы. Плохо было дело, явно плохо. Мы знали, что отец болен, но никогда не просили ее рассказывать подробностей. Мама почему-то решила, что это ее крест, да и просто жалела человека, за которым больше некому было ухаживать. Потому не могла оставить в беде. А теперь она звала к нему нас, его детей. Брошенных им самим когда-то.

Пашка… Тот совершенно ничего не хотел слышать о предателе. Никогда. Болезнь его он считал мнимой. Подозревал, что деньги матери пропивает. Помощь оказывать беглому отцу пытался запрещать. Захочет ли он теперь прийти? Вряд ли. Даже слушать не будет.