«Дом шестьдесят два. Высокий, белый, с башенками и кованой изгородью» — эти слова раз за разом прокручивались у меня в голове. «Иди все прямо по улице, пока не найдешь нужное здание. Он приедет к своей любовнице около полуночи, будет один. Подойдешь, выстрелишь в упор. И не забудь снять пушку с предохранителя, сопляк».

Холодная сталь, укрытая во внутреннем кармане куртки, обжигала грудь. Руки мои тряслись, словно чужие. Не получалось даже просто вынуть сигарету из чертовой картонной коробочки. После минуты мучений она, наконец, поддалась. Я натянул капюшон куртки на самые глаза и остановился, чтобы прикурить.

Подозревал, что в данный момент ничто в этом мире не способно снять ужасный стресс, острым лезвием гильотины повисший над моей шеей. Хотел заглушить боль никотином, вытравить дымом. Затянулся полной грудью, глядя как на кончике сигареты заходится яркий красный огонек, и задержал дыхание. Точно огромная горячая рука схватила меня за горло и с силой сжала.

Закашлялся. Согнулся пополам от резкой боли в легких, сплюнул, потер заслезившиеся глаза запястьем и снова затянулся дымом. Больнее, еще больнее, чтобы, сука, не чувствовать, как стучат собственные зубы, как колотит нервной дрожью все тело. Чтобы не ощущать едкий пот под футболкой и не чувствовать мороз, сковывающий конечности.

Вздрогнул, услышав звук приближающегося автомобиля, отлетел в сторону и прижался к забору чьего-то дома. Где-то за ним отчаянно залаяла собака, заставив меня инстинктивно отскочить обратно. Тлеющий окурок обжег пальцы, но я не в силах был отбросить его в траву. Так и держал его в руке, ожидая, когда огни машины проплывут мимо и скроются в ночи.

Медленно выдохнул, когда это, наконец, произошло. Бросил бычок на землю, затоптал носком кроссовка. Больше из тени не выходил. Передвигался торопливо, стараясь прислушиваться к каждому звуку, шарахаясь от каждого прохожего, вжимаясь в стену от любого подозрительного шороха.

Нужный дом нашелся, на удивление, быстро. К счастью, освещался лишь его двор, находящийся за кованой изгородью, сплошь увитой густым кустарником. Между ним и освещенной частью дороги оставался небольшой безопасный островок, куда я нырнул, прижался спиной и, достав очередную сигарету, жадно закурил.

Дым, прорываясь сквозь листву, нависшую над моей головой, улетал куда-то вверх и растворялся во влажном ночном воздухе. Пытаясь проследить за ним, я чувствовал головокружение. Дышать становилось все тяжелее, перед глазами расплывались круги, во рту вместе с табачной горечью появился солоноватый привкус крови от прикушенной губы.