Достать. Направить в грудь. Нажать курок.

Где-то в кустах застрекотали сверчки, и по моей спине пробежали мурашки. Под ногами что-то хрустнуло. Какая-то ветка. Мужчина вдруг поднял голову, посмотрел в мою сторону и замер. Опустил руки. Его глаза не были направлены в мое лицо, они смотрели на мою руку, застывшую за пазухой.

Вот он. Тот самый момент.

Я остановился всего в нескольких метрах от него. Мысленно выругался, чувствуя дрожь и слабость в руке. С трудом перевел дыхание, видя испуг и растерянность на лице мужчины. Теперь мы смотрели друг другу в глаза. Он не собирался бежать, не злился. Смотрел на меня спокойно, слегка приоткрыв рот. Его грудная клетка приподнялась на вдохе и больше не двигалась, ожидая скорой развязки.

Я сжал рукоятку. «Давай! Сделай это!» — приказал себе. Почувствовал, как возле губ пульсирует нервный тик, как холодной волной отливает кровь от лица.

«Не могу. Я не могу, не могу…»

Открыл рот, жадно и беспомощно глотая воздух.

— Папа! Папочка! — Донеслось от ворот.

Как во сне, сквозь шум в ушах послышались быстрые и легкие шаги. Калитка распахнулась, и, выбежав из нее, на руки к мужчине запрыгнул светловолосый кудрявый мальчишка лет пяти. Забавная пижамка с кроликами, мягкие тапочки, плюшевый мишка в руке. Мужчина подхватил сына, крепко обнял и отвернул от меня.

Внутри все оборвалось. Я отпустил рукоять, вынул руку, сунул ее в наружный карман, опустил голову и быстро прошел мимо них. Словно так и планировалось. Звон железной калитки о ворота известил о том, что мужчина поспешил скрыться с ребенком в доме. Еще слышались их торопливые шаги по внутреннему дворику, когда я, ускорив ход, бежал вдоль по улице.

Легкие горели, из глаз градом лились слезы, спину холодило от ужаса. Я только что подписал ей приговор! Я убил Нану! Теперь из-за меня она умрет…

Нана

— Я не могу больше, руки болят ужасно. Хотя бы ослабьте, пожалуйста.

— Потерпишь, — буркнул мужчина, расположившийся на стуле напротив меня.

Рыжие волосы, крепкие кулаки и все лицо в глубоких рытвинах. Похоже, здесь было несколько головорезов в одинаково аккуратных костюмчиках, которые только и ждали своего часа, чтобы по просьбе босса свернуть шею неугодным. По крайней мере, этот был уже третьим, в чьи руки меня передали.

— Не могу больше. — Проскулила, ерзая на стуле.

Я не могла видеть, чем были сцеплены руки за моей спиной. Не стяжкой, точно. Кажется, на них наматывали тонкую крепкую веревку, а потом слишком сильно затянули, отчего мои запястья ужасно ныли, успели распухнуть и частично онеметь.