Хмыкнул. Рассмеялся вдруг, пораженчески, стыдливо спрятав на мгновение взгляд.

— По-твоему я — неадекват? — и снова в очи.

Заржала и я, закачав невольно головой:

— Я не это в вас вижу. А силу воли, храбрость, верность, как своим убеждениям, так и близким, кого допускаете в свой мир, кого любите. Твердую опору, защиту… понимание. Тепло… и прочее-прочее… Фе-дя! — отчаянно, в тщетный раз взывая услышать меня. — Я. ЕГО. ЛЮБЛЮ, — застучала себя в грудь кулаком. — Разве ЭТОГО мало?! Я наконец-то… кроме тебя и своей мамы, твоих родителей, кого-то еще очень люблю!.. Но иной, яркой, всепоглощающей любовью, от которой дух захватывает, и парю… в космосе. И я хочу сохранить это чувство, пойти за ним. А слезы — слезы и так будут, только в промежутках между ними — я буду… БЕЗУМНО счастлива… вопреки всему… и даже своим некогда верованиям и ожиданиям.

* * *

Еще немного философии, воспоминаний, его историй… о том, как прошли эти месяцы, о той пресловутой драке, когда… Федьку чуть жизни не лишили, и когда он в ответ — едва на тот свет всех ублюдков не отправил… — и разошлись по комнатам.

* * *

В спальню — не то к «себе», не то… по факту, к Мирашеву.

Спал уже, сопел тихо, планомерно.

Шаг ближе к кровати — и в полумраке замечаю что-то странное на подушке.

Присмотрелась (нагнувшись ближе): моя фотка (которую я ему в наказание подарила, чтоб везде с собой таскал, когда по делам ездит, — чтоб смотрел на нее, на мой грозный вид на ней, и не думал творить гадости).

«Скотина», — буркнула тихо себе под нос и тотчас залилась смехом.

Стащить с себя штаны — и забраться в постель, под одеяло. Спиной поближе к своему вредине. И вдруг движение — обнял, прижал к себе. Но что-то явно не так. Какое-то странное, жуткое напряжение зависло между нами — каменный он какой-то весь.

Обмерла я испуганно — страшно даже моргнуть. Вдруг шорох, шумный вздох, приблизился стремительно — и тихо, несмело мне на ухо:

— Выходи за меня замуж… — грохотом, будто гвоздями приколачивая мое сознание к черепушке.

Глава 38. Et tu, Brute?[30]

Глава 38. Et tu, Brute?[30]

Признаться Федьке, что Мирашев сделал мне предложение и я на него согласилась, пока не хватало духу… И это я уже неделю ношусь с этой не разродившейся тайной. Хотя… в остальном я намного стала смелее. Да и Рожа уже проще стал реагировать. Нет, как и прежде, эти двое смотрели друг на друга, как сычи, если не кто похлеще, желая перегрызть «врагу» глотку, но уже не выступали и открытых скандалов не затевали.

Днем — что одного, что второго, не было дома, и я куковала, маялась, чем только в голову приходило, кроме дел по хозяйству, в гордом одиночестве. Вечером же — молча поужинать — и по щелям: Федька в «свою» комнату — телевизор смотреть, а мы с Мирашевым — в зал. Он — на приставке шпилить, а я — за комп: тоже игры, соцсеть или по форумам лазить.