Глава 37. Исповеди ноты

Глава 37. Исповеди ноты

И вправду, кухня…

Несмелые шаги к окну, где и расселся Федька. Облокотилась я рядом на подоконник. Взгляд на сигарету в руках брата, на пепельницу:

— Ты опять куришь? — несмело.

Отвернулся, скривившись. Взор на улицу. Прожевал слюну, горечь, и вместе с эмоциями сплюнул за окно. Затяжка, сбил пепел на блюдце — и вновь взгляд утопил в ночном полумраке.

— Федя… поговори со мной, а, — отчаянно, давясь неким страхом.

— А ты вон, — разворот — и махнул рукой (не сразу, но все же… отважился). — Туда сходи, поговори. Смотри, кипит там, небось, весь.

— Рож! Ну че ты опять заводишься?! А?

— Да ниче! — раздраженно гаркнул. Еще один вдох дымом — и потушил в пепельнице окурок, выбросил долой. Разворот — и только хотел уйти, как тотчас перехватываю, останавливаю его ход.

Нехотя, но все же поддается. Шаг назад — и оперся на подоконник. Замерла послушно и я рядом, присев. Плечом к плечу:

— Федька… ну, не надо, прошу. Я тебя столько не видела! Так соскучилась, а ты!

— Ну так пришла бы, — дерзко. Взор в глаза. Скривился от раздражения.

— А я и ходила, — не вру. — Сколько билась там головой об забор. Пороги оббивала, каждому *** кланялась. Уже не знала, как улыбаться и просить. Хотя бы… если даже и не видеть, то спросить, узнать как дела. Чтоб действительно передачку передали, а не заныкали и по своим карманам не распихали. Ты думаешь, мне здесь весело было? Мало я слез пролила? И посадили бы тебя! ПОСАДИЛИ БЫ! Если бы не Мирашев!

Заиграл скулами. Отвернулся. Смолчал.

— Да, он сделал это ради меня. Но… когда все у нас начиналось, никто и подумать не мог… что наш… союз коснется и тебя. Во-первых, Мирон долго еще был не в курсе, что тебя закрыли… Этот… — страшно, мерзко даже произнести имя того ублюдка вслух, но… — В-валентин… он же втихую все обставил, зарыл тебя — и ждал только, пока крест вознесут. А я… я ума не могла приложить… кто и за что так с тобой. Если не врал ты, то и того… всё хуже, страшнее. Понимаешь? И то… что рядом со мной оказался человек, которому под силу было не только меня… с того света вытащить, но и тебя, то…

— В смысле, с того света? — резко перебил меня Рогожин, обернувшись. Нахмурился. — Эта Сука, Мазур, че… и до тебя доебавался?

— Да. Пытался, было… Да не в том дело! — резво перебиваю сама себя, не желая врать (но и правду вскрывать никак нельзя). — Рожа! Федя! Мирон… он… он… — запнулась я, подбирая слова, опустив взгляд. — КОРОЧЕ! — гаркаю я, сделав глубокий, шумный вздох, прогоняя боль. — Это мой выбор. И он не связан с тобой — уж никак! Понимаешь? — глаза в глаза. — Мирашев… мы с ним познакомились еще до того, как ты вышел. И с того момента… у нас все завязалось. Просто… поняли это… лишь спустя годы.