По сравнению с большинство мерок, с которыми приходилось иметь дело человеку, 1050лет — это чертовски много. Этот промежуток времени может вместить интервал, разделяющий момент Большого взрыва и сегодняшний день, более чем миллиард миллиардов миллиардов миллиардов раз. Однако, если оценивать по временной шкале, скажем, 75-го этажа, 1050 лет — это краткий миг, намного, несравнимо меньше, чем ощущаемая нами задержка между щелчком выключателя настольной лампы и моментом, когда ее свет достигает наших глаз. И конечно, если наша Вселенная вечна, то любой сколь угодно долгий промежуток времени пренебрежимо мал по сравнению со временем ее жизни. Космологическое описание, изложенное с позиции подобных масштабов, выглядело бы примерно так: мгновение спустя после Большого взрыва возникла жизнь, какое-то короткое время она обдумывала собственное существование в безразличном космосе и вскоре рассеялась. Это своеобразная космическая версия жалобы Поццо, с которой он набрасывается на остальных ожидающих Годо: «Они рожают верхом на могиле, мгновение сверкает день, потом снова ночь»42.
Кому-то такое будущее покажется мрачным. Именно таким его, безусловно, видел Бертран Рассел, с оценкой которого мы познакомились в главе 2, несмотря на более рудиментарные представления, характерные для середины XX в. Я вижу все это иначе. Для меня будущее, каким его представляет сегодня наука, лишний раз подчеркивает, насколько редко, чудесно и драгоценно наше мгновение мысли, наш миг света.
10 Сумерки времени
10
Сумерки времени
Кванты, вероятность и вечность
Долгое время после завершения мысли, когда во Вселенной уже не останется думающих существ, которые могли бы это заметить, законы физики будут продолжать заниматься тем, чем они занимались всегда, — определять и развертывать реальность. И через это законы проявят глубочайшую реальность: квантовая механика и вечность образуют мощный союз. Квантовая механика — своеобразный «мечтатель с горящими глазами», разрешающий множество самых разных вариантов будущего, но сдерживающий при этом свое буйное воображение тем, что присваивает определенную вероятность каждому исходу. На знакомых нам масштабах времени мы спокойно можем не обращать внимания на те исходы, квантовые вероятности которых так фантастически малы, что нам пришлось бы ждать гораздо больше времени, чем составляет нынешний возраст Вселенной, прежде чем у нас появился бы разумный шанс с ними столкнуться. Но на масштабах времени столь громадных, что по сравнению с ними возраст Вселенной исчезающе мал, многие возможности, которые мы прежде могли просто отбросить, тоже требуют рассмотрения. И если для времени действительно не существует конечной даты, то любые исходы, не запрещенные настрого квантовыми законами, — от знакомых до очень странных, от обычных до невероятных — могут быть спокойны: рано или поздно они получат свое мгновение славы!