Трудно сказать, как обитатели таких областей смогут объяснить свою удачу и тот факт, что им удалось уцелеть. Трудно даже сказать, будут ли они знать о своей удаче. Может быть, они разработают те же представления о физике, что и мы, и признают, что случайные флуктуации могут дать редкие благоприятные исходы. Но это самое знание в то же время ясно даст понять: то, что они испытывают, чрезвычайно маловероятно, хотя и возможно. Исходя из этого понимания они, в принципе, могут пойти дальше и сделать вывод, что их представления о физике нуждаются в коренной переработке. Только представьте. Хотя вероятностные законы квантовой физики допускают для меня возможность пройти сквозь кирпичную стену, если бы я действительно сделал это, да еще делал это постоянно, мы, пожалуй, захотели бы пересмотреть наши представления о квантовой физике. Не потому, что я нарушил бы при этом квантовые законы. Я бы ничего не нарушил. Дело просто в том, что, если очень маловероятные, как считается, события происходят, причем происходят часто, мы имеем все основания искать лучшие объяснения, согласно которым эти события не будут настолько маловероятными. Конечно, возможно также, что обитатели таких счастливых миров не станут особо заморачиваться с объяснениями, а будут просто плыть по течению и с радостью жить до бесконечности.

Поскольку шансы на то, что мы обитаем именно в такой области или что мы находимся по отношению к такой области достаточно близко, чтобы при необходимости туда бежать, близки к нулю, — когда-нибудь, когда наш собственный конец будет уже виден, мы, возможно, соберем все, что узнали, открыли и создали и упакуем в капсулу, которую запустим куда-нибудь в надежде, что она когда-нибудь достигнет одного из более удачливых миров. Если нашему роду не суждено длиться до бесконечности, возможно, мы сумеем передать суть наших достижений тем, кому повезло больше. Возможно, нам удастся оставить свой след в вечности, хотя бы косвенно. Гаррига и Виленкин изучают один из вариантов этого сценария и, с учетом достижений философа Дэвида Дойча, делают вывод, что этот план безнадежен. Среди бесконечного числа вселенных и громадности временных промежутков случайные квантовые флуктуации произведут намного больше фальшивых капсул, чем наши потомки смогут изготовить настоящих; это гарантирует, что любой реальный отпечаток нашей цивилизации — того, кто мы есть и чего мы достигли, — затеряется в квантовом шуме.

Жизнь и разум здесь, в нашей Вселенной — в том, что мы долгое время считали единственной Вселенной, — скорее всего, подойдет к концу. Возможно, утешительно знать, что где-то на огромных просторах бесконечного пространства далеко за пределами нашего мира жизнь и разум могут уцелеть и даже существовать бесконечно. Тем не менее несмотря на то, что мы можем осмысливать вечность и стремиться к вечности, прикоснуться к вечности мы, судя по всему, не в состоянии.