Но с точки зрения соотношения микро- и макроэволюции проблема не только в неадекватности аппарата СТЭ для описания этого процесса. Симбиогенез по самой своей природе может быть явлением только макроэволюции. Любой симбиогенез начинается с возникновения симбиоза — устойчивых взаимовыгодных отношений между существами разных видов, каждое из которых предоставляет другому некие ресурсы или возможности, в которых тот нуждается (и которые не слишком дорого обходятся их «поставщику» — часто это неизбежный побочный продукт его жизнедеятельности, а то и вообще отходы, требующие удаления или нейтрализации). Но два близкородственных вида, а тем более — две популяции (или две части популяции) одного вида вступать в такие взаимоотношения не могут: им нечего предложить друг другу. То, что является ценным ресурсом для одного, для другого тоже слишком ценно, чтобы им делиться; то, что для одного — бесполезные отходы, другому тоже даром не нужно[223]. Конечно, мы все знаем, что и между существами одного вида может возникнуть своего рода «разделение труда», но это происходит, как правило, внутри семейных групп, связанных близким родством — не в эволюционном, а в самом буквальном смысле этого слова. В любом случае это разделение никогда не становится основой для видообразования и если и влияет на микроэволюцию, то лишь косвенно — изменяя направление отбора.

Строго говоря, сказанное в значительной мере справедливо и в целом для коэволюции — сопряженной эволюции двух или более видов, соединенных теми или иными (но обязательно достаточно сильными и устойчивыми) экологическими связями: хищник — жертва, паразит — хозяин и т. д. Как правило, такие связи (за исключением конкуренции) складываются между достаточно далекими в эволюционном отношении видами, а значит, их рассмотрение как микроэволюционных процессов хотя и возможно, но явно недостаточно. Но мы сейчас не будем углубляться в эту тему — нам достаточно того, что симбиогенез вообще невозможно рассматривать таким образом. И стало быть, на уровне макроэволюции могут существовать феномены (причем весьма важные для понимания эволюционного процесса в целом), которые принципиально невозможно обнаружить на микроэволюционном уровне.

Заметим, что и в микроэволюции есть явления, аналогов которым нет в эволюции крупных таксонов — такие, как фиксация нейтральных мутаций или генетический дрейф, способный случайным образом изменить соотношение аллелей или даже привести к утрате некоторых из них. В самом деле, крупная группа может унаследовать какую-нибудь нейтральную мутацию, зафиксировавшуюся у ее общего предка в те времена, когда он представлял собой единый вид (или даже одну конкретную популяцию такого вида). Но допустить, что уже после превращения этого вида в обширную группу у всех (или хотя бы у многих) входящих в нее видов в геноме зафиксировалась одна и та же нейтральная мутация, означало бы допустить чудо. На невозможности подобных чудес в значительной мере основана молекулярная филогенетика, о которой мы говорили в главе 7 и еще поговорим в конце этой главы.