Если бы его добропорядочный зять не пожаловал в ресторан вместе со своей Дульцинеей именно тогда, когда там гулял этот паразитирующий на своей тетушке душегуб, не было бы беды. Но фортуне, по-видимому, захотелось крови. Важа Дидидзе чувствовал себя в отличной спортивной форме и решил отбить у обрюзгшего филистера молодую красотку. Поднялся дебош. Откуда-то появился старший сын Варлама, он тоже кутил с дружками. Он вступился за отца. Правда, в последнее время мальчик стал неуправляемым, как молодое вино, он бурлил и метался. Нужно время — и вино становится крепким, выдержанным, а мужчина степенным и разумным. Сын Варлама мог еще стать порядочным человеком.

Началась драка. В этой суматохе никто уже не помнил о Русудан — и она благополучно скрылась. Важа Дидидзе выстрелил.

Несчастный Варлам вошел в ресторан, чтобы развлечься с любовницей, а вышел с мертвым сыном на руках.

Да, напилась фортуна крови в тот вечер.

«Интересно, что бы предприняла эта старая карга, если бы еще сидела на своем месте? — подумал Рамаз о Талико Эргемлидзе. — Во всем виновата она. Это она, Талико, воспитала бандита. Не случайно становится человек убийцей. Его толкает на это безнаказанность. А куда смотрели другие? — возмущался Рамаз, лежа на диване. — Спроси меня, я бы и прокурора, и судью, и начальника милиции на скамью подсудимых посадил. Если бы не их бесстыдное холопство перед этой… противно вспомнить… мой племянник был бы жив. А Писана?! Услышав о том, что она изменяет Варламу, я готов был дать в морду клеветнику. Но все оказалось правдой. А каким выдержанным, учтиво-галантным, порядочным человеком казался мне Манучар! Трудно было поверить, что он так запросто отбил жену у близкого друга, почти родственника. Да и сестра хороша! Без зазрения совести изменила семье. Впрочем, Манучара понять нетрудно. Писана удивительно красивая женщина. С возрастом она похорошела еще больше. Но почему она выбрала именно Манучара?!»

Рамазу уже не было жаль Баделидзе. Поделом ему! Но после того как его сняли, у Бибилури появилось ощущение неминуемой беды.

Он вспомнил, как вчера позвонил инспектор милиции. У Рамаза душа ушла в пятки. Он редко имел дело с административными органами и никогда не испытывал горячей симпатии к их представителям. Впрочем, и в милиции встречаются хорошие люди. Выручили же его когда-то, еще в студенческие годы. От такой беды спасли.

Вчерашний разговор по телефону еще больше укрепил его неприязнь к сотрудникам милиции. Инспектор Мигриаули разговаривал с ним, профессором Бибилури, самоуверенно и беспардонно, будто ровня или — того хуже — старший с младшим.