А вдруг он прав, этот наглый инспектор? И его, Рамаза, место не на кафедре, а где-нибудь в весьма отдаленных местах?

Глупости! Нервы сдают. В последнее время все так переплелось… Мысли, тяжелые, противоречивые, не дают покоя ни днем, ни ночью. Ему снятся кошмары. То несчастный отец, то племянник, то Варлам. Осталось серое, безрадостное существование и единственное желание — поскорее вернуться с работы домой, чтобы повалиться на диван и дремать.

Бедняжка Элисабед совсем сломалась после смерти Бено. Целыми днями стонала, плакала, проклинала свою жизнь и мечтала о встрече с любимым мужем в мире ином. Рамаз, как врач, видел, что ждать ей осталось недолго.

Может быть, он не был бы так одинок, если бы Нана была с ним. Он часто вспоминал бывшую жену и чувствовал себя очень виноватым перед ней. Он знал, что Нана не вернется. Она собирается замуж за журналиста Отара Чхиквадзе. Так ему передали. Он ненавидел Отара и завидовал ему. Всю жизнь завидовал силе и смелости бывшего друга.

А что представляет собой Рамаз? Самому себе он мог признаться, что так ничему и не научился в жизни. Он неудачник и бездельник, не способный ничего делать самостоятельно.

Рамаз совсем расстроился и, открыв любимую табакерку, вытащил сигарету.

Рамаз метался в ожидании инспектора. Он понял, что самое тяжелое — неопределенность. Лучше уж открытый удар.

Он снова думал о Варламе и Манучаре — и не мог избавиться от надоедливых мыслей.

Он не хотел признаваться себе только в одном: он бы многое отдал, чтобы поменяться местами с Отаром Чхиквадзе, быть таким, как он. Здорово повезло Отару, он выиграл схватку, не только выиграл, а поразил его, Рамаза, своим острым, разящим пером. После этой статьи Бибилури с ужасом смотрел на газеты.

«Хорошо, если права индуистская религия и человек рождается и умирает по нескольку раз. В следующей жизни я не сделал бы столько ошибок. Вот если бы сейчас умереть, а потом воскреснуть и начать жизнь заново…»

В этот вечер Рамаз впал в такое уныние, что смерть показалась ему спасением. Даже любимая матушка, достопочтенная Элисабед, упрекнула сына в смерти отца. Она бросила ему прямо в лицо:

— Это преступление — готовить невежественных врачей. Преступление более тяжкое, чем просто убийство! Ты виноват в том, что Бено зарезали неучи и плуты. Если бы ты не позволил им получить дипломы врачей, мой Бено был бы сейчас жив.

Сейчас впервые до него дошел смысл сказанного. Его забило как в лихорадке.

А в институте уже готовились к приемным экзаменам. Рамаз ни слышать, ни видеть не хотел абитуриентов.