— Анонимка, — Темур взял лист с машинописным текстом. Прочел вслух: — «Рамаз Беноевич! Вам не хватает смелости признаться в собственном невежестве. Вы строите свою судьбу на чужом несчастье. Вы присвоили себе труд ученого Шавлакадзе. Единственное, что может хоть немного искупить вашу вину, — это чистосердечное раскаяние перед памятью человека, чей труд вы украли. Вы должны публично признать свой позор. Придет время — и ваши темные дела откроются. Час расплаты близок. Вам несдобровать, вы уже сегодня живой труп!»… Какие выражения! «Живой труп».

— По-моему, эти слова любит повторять Анзор Натадзе.

— Рад, что у моего коллеги такая хорошая память.

— Почти как у моего шефа, — улыбнулся Темур.

— Само собой, — согласился Джуаншер. — Вчера я сделал открытие. Оказывается, Натадзе в конфликте с профессором Бибилури. Даже не может скрыть свою злобу. Вчера ночью он откровенно признался в этом. Но уверен, у него имеется железное алиби. Он очень неглуп, этот врач, и, конечно, понимает, что письмо, которое мы обязательно обнаружим, будет свидетельствовать против него. — Джуаншер победоносно посмотрел на товарища.

— Значит, Натадзе засвечен? — обрадовался Темур.

— Как сказать, — Джуаншер закурил. — Ночью он, во всяком случае, задал мне еще несколько загадок.

В этот момент в дверях неожиданно появился Анзор Натадзе.

— Рад вас приветствовать, товарищи! — Он вошел без спроса, по-свойски уселся в кресло. — Мне кажется, вы всерьез занимаетесь моей персоной? Не придавайте значения пустой болтовне!

Джуаншер внимательно изучал Натадзе. За его напускной бравадой явно скрывался какой-то страх.

— Знайте, что я вам еще пригожусь…

— А вы и впрямь заставляете заподозрить вас. — Джуаншер тщательно загасил только что закуренную сигарету.

— Это все кретин Элизбар Мчедлидзе путает мои карты. Уверяю, не такой я плохой человек и уж никак не похож на убийцу. Так что придется дружить, — шутливо сказал Натадзе.

— Надеюсь, вы знали, что у профессора были враги?

— А у кого их нет? Кажется, я догадываюсь… Вы нашли какое-нибудь письмо с угрозами.

— Представьте себе! И в нем профессора называют живым трупом. — Джуаншер выразительно посмотрел на Анзора.

— Еще бы! — невозмутимо заметил Натадзе. — Его многие так называли.

— Слишком уж явственный намек.

— Но вы не должны исключать истины, что определенное понятие разные люди облекают нередко в одинаковую форму.

— Но это «определенное понятие» я слышал только от вас. Ни от кого другого…