— О чем вы говорили?

— Говорили! Да я слезно просил смилостивиться! — По лицу Топуридзе скользнула циничная ухмылка.

— Ну и как?

— Обещал. Но кое о чем намекал…

— Вы упоминали о достоинстве и чести научного работника?..

— Да бросьте вы! — вскинулся Топуридзе. — Когда большого авантюриста назначают оппонентом к мелкому мошеннику, то о какой науке может быть речь! Приходится жульничать и по-волчьи выть.

— Любопытная искренность!

— Если этот недоумок пролез в храм науки, то почему бы и мне не въехать туда на «мерседесе»? Чем я хуже? — Топуридзе с вызовом смотрел на Джуаншера. — Прошли времена, когда ценили ум и нестандартное мышление… Сейчас главное — серебро и злато…

— Значит, вы утверждаете…

— Я ничего не утверждаю. Я повторяю истину, уже набившую оскомину… Вы не хуже моего знаете, что новопреставленный Бибилури за сравнительно недолгую свою жизнь сделал действительно большой переворот в медицинской науке, ввел систему «плати — получай»! — Топуридзе нервно расхохотался. — И на кой ему было столько?! Знаете, я предлагаю отлить золотой гроб, усыпать его бриллиантами и изумрудами — и с честью похоронить «большого ученого». Надеюсь, весь его «неоценимый» вклад уляжется в золотую гробницу…

И Топуридзе, не прощаясь, покинул кабинет.

— По-моему, подозрительная личность! — сказал Темур.

— У меня такое впечатление, — задумчиво произнес Джуаншер, — что все сговорились против Бибилури. Удивительная солидарность! Анзор Натадзе и этот…

— Ты сомневаешься в его словах? — Темур стоял у окна и смотрел на улицу. — Интересно, — рассуждал он вслух. — Ветви акации тянутся к самому подоконнику. Преступнику ничего не стоило бы пробраться по ним в кабинет…

— Темур, — позвал Джуаншер, — экспертиза подтверждает, что пятна крови на ноже — разной группы.

— Первая — профессорская, вторая — убийцы… Но кто он?

— Я давал задание определить группу крови Элизбара Мчедлидзе. Экспертиза подтвердила, что все совпадает. Собственно, Мчедлидзе и не скрывал, что нож принадлежит ему. Сказал, что Бибилури попросил зачем-то несколько дней назад. О том, где и когда сам поранил палец, вспомнить не мог.

— Так это же прямая улика!

— Осталась малость — установить, с какой целью совершено убийство, — заключил Джуаншер.

— Положим, Мчедлидзе собирался присвоить работу профессора. Но почему он сообщил, что исследование у него, и принес папку сюда? Он ведь мог утаить…