Он щеголеват, носки в жёлто-зелёных ромбах, очки в круглой оправе, кудрявые волосы с проседью. Склонился над нотной бумагой.
Двери клац-клац. По всему городу одновремённо клацает множество дверей. На Кольцевой линии даже в утренний час в первых и последних вагонах поезда не так много народу, можно и присесть, так что Вова сидит – и планирует сидеть ещё долго.
Он слушает, как клацают двери. Он едет по Кольцу по часовой и сочиняет свою «Симфонию большого города» – название пока условное, но цель оно отражает весьма точно. Задача – сочинить музыкальное произведение исключительно едучи в поездах метро. Произведение условно делится на двенадцать частей – по количеству линий; в нотной структуре каждой части обыгрывается также количество станций на каждой из веток.
Но Вове было бы сложно сочинять только про метро – перед ним стоит более глобальная задача: уловить ритм города в том виде, как он звучит сейчас, во всей его полноте. И поэтому, пока он сочиняет, перед ним проносится туча картин, которых он не может увидеть, но чует настолько тонко, что вот они, их можно пощупать.
Вход-выход, импорт экспорт, туда-сюда, сюда-туда.
Чья-то рука приветственно вскидывает офисный пропуск – раздаётся короткий писк, и вторая рука тянет на себя разомкнувшуюся дверь. Шаги уходят вглубь помещения. Где-то в середине коридора, близко ли, далеко ли, хлопок рукопожатия, расшаркиваются, второй человек приветствует датчик уже изнутри и выходит из помещения. Вузовский охранник в меховом пальто и с чёрной татарской бородой не пропускает в здание заморыша, забывшего студбилет. Гудят автоматические двери подземных стоянок, автомобили въезжают и выезжают из них. Молодой узбек в спортивном костюме перепрыгивает через турникет метрополитена, как через спортивного «козла», вслед ему звучит ленивый свист толстой дежурной. Проводница поезда «Москва – Самара» заглядывает в вагон и громко кричит: «Провожающих просим покинуть поезд!».
Вход и Выход вальсируют, взрываясь весёлыми воплями!
Мироздание представилось мне колоссальной замкнутой конструкцией, вроде тех самых кристаллических решёток, портретами которых увешан кабинет химии. И время, и пространство – в сущности, очень плотные тросы, натянутые между собой так крепко, что никакой механизм не в состоянии их поколебать.
Вернее – это представилось мне не сразу. Сначала я поняла, что время не конечно и не бесконечно, а просто идёт по кругу. Точнее, не идёт, а стоит – а наши органы чувств устроены так, что мы находимся в перманентной иллюзии тогДоброе утро, дорогие горожане!