— Оно, может быть, и так, малыш. Однако хотим мы этого по совершенно разным причинам.

— Не думаю, что это так уж важно.

— Знаю, что не думаешь, — хмыкает Кагами. — В том-то и проблема. В данном случае, Кёртис, как раз только это и важно.

Кёртис ощущает давление в висках и затылке: это начало головной боли. Ее привкус уже чувствуется во рту. Он на девяносто восемь процентов уверен, что зря теряет здесь время, но оставшиеся два процента продолжают ему подмигивать, принимая завлекательные позы. Джазовое трио берет перерыв, а работники ресторана забывают включить какую-нибудь попсу для музыкального фона, и в зале становится до странности тихо.

— Мне это уже осточертело, — говорит Кёртис. — Похоже, тут все, кому не лень, норовят поразвлечься, водя меня за нос. Я давно готов вернуться домой, и только одна мысль удерживает меня от того, чтобы рвануть в аэропорт: если я сейчас уеду и потом выяснится, что мое появление здесь каким-то образом нанесло Стэнли вред, который я мог бы предотвратить, мне будет больно об этом вспоминать. Вот почему я хочу услышать от вас честный ответ: вы уверены, что со Стэнли все будет в порядке?

Кагами бросает на него скептический взгляд.

— Нет, — говорит он. — Нет, Стэнли не будет в порядке. Этот человек умирает, Кёртис. Ты понимаешь? И уже не важно, что ты здесь делаешь или чего ты не делаешь.

— Для меня это важно, — говорит Кёртис.

Кагами не отвечает. Он смотрит в ночь и кажется очень печальным и очень уставшим. Плотная прямая струйка дыма тянется от кончика его сигары, как призрачный хоботок бабочки, пока ее не сминает поток воздуха из кондиционера. Кёртис провожает взглядом змеящийся к потолку дым, когда его ушей достигает звук турбореактивных двигателей снаружи. Он поворачивается к окну, высматривая огни в небе.

— Узнаешь тип самолета? — спрашивает Кагами.

Кёртис прислушивается и отрицательно качает головой.

— Новый стелс-истребитель, скорее всего. Пока что я эти машины вживую не видел.

Звук двигателей угасает вдали.

— Что слышно о войне? — спрашивает Кёртис.

Кагами наклоняется вперед, упираясь локтями в колени. Как понимает Кёртис, в этой позе ему удобнее собраться с мыслями и, перетасовав в голове факты, выдать развернутый анализ. Заметно, что процесс пошел — и вдруг он прерывается, словно срабатывает предохранительный клапан, выпуская накопленный пар.

— Кёртис, — спрашивает он, — когда ты в последний раз говорил с Деймоном?

— Этим утром получил от него факс. А голос его я не слышал ни разу с момента приезда сюда. Он не отвечает на мои звонки.

Мимо проходит официантка, и Кагами жестом просит счет, изображая сигарой запись на невидимой бумажке. Потом делает несколько быстрых затяжек и давит окурок в хрустальной пепельнице.