— Итак, — говорит Уэллс, устраиваясь в скрипящем шезлонге, — насколько понимаю, у тебя есть ко мне ряд вопросов.

— Да, — говорит Стэнли.

Какое-то время они сидят молча. Проигрыватель внизу также смолк: должно быть, закончилась сторона пластинки. С неба доносится звук пролетающего самолета, сначала нарастающий, а потом сходящий на нет.

— Что ж, — говорит Уэллс, — если тебе нужно время…

— Меня интересует магия, — говорит Стэнли.

— Допустим. А конкретнее?

— Объясните мне, как ею пользоваться. Как заставить ее работать.

Уэллс долго молчит. Затем хмыкает. Звучит это высокомерно, покровительственно — и в то же время фальшиво.

— Боюсь, ты обратился не по адресу, — говорит Уэллс.

— То есть?

— Я ничего не знаю о магии, Стэнли. В армии я научился нескольким карточным фокусам, но даже их я успел позабыть. Извини.

Стэнли перекладывает бутылку в другую руку.

— Гривано разбирается в магии, — говорит он. — А вы писали о Гривано. Значит, вы должны что-то об этом знать.

Уэллс как бы обдумывает этот вопрос, но Стэнли догадывается, что на самом деле он ищет способ уйти от ответа.

— Да какие там знания! — говорит он. — Разве что по ходу дела нахватался терминов. Но до Гривано мне далеко.

— Ага, так я и поверил. Будет вам, мистер Уэллс! Я ведь говорю не о реальном, историческом Гривано. Мне до него и дела нет. Я говорю о парне из вашей книги.

Уэллс открывает было рот, но, ничего не сказав, наклоняется вперед, ставит бутылку на стол и, сложив руки домиком, подносит кончики пальцев к своим губам. Он выглядит раздраженным, но за этим скрывается что-то еще — тревога? Смятение? Стэнли делает несколько глубоких вдохов. Он приближается к цели, но каждый следующий шаг будет сложнее предыдущего.

— Именно это ты собирался у меня выяснить? — говорит Уэллс. — То есть ты хочешь стать магом. Алхимиком. Волшебником. Я правильно понял?

— Да, все так и есть.

— Я не могу тебя этому научить, Стэнли.