«Жалкий пример Нарцисса предостерегает нас от слишком прямолинейного подхода к зеркалу, ибо в этом случае наши глаза видят лишь наше собственное отражение. При столь ограниченной области обзора это не приведет к позитивному результату. А примером для подражания может служить благородный Актеон, который по случайности попал в грот Луны и, направив свой взгляд по касательной к посеребренной поверхности заводи, узрел там купающуюся богиню без всяких покровов».

— Глупцы, — шепчет Гривано. — Как же все они глупы в своих желаниях и устремлениях.

Открывается боковая дверь храма. Через порог перешагивает человек. У него широкий плащ и рапира на боку. Несколько долгих мгновений они с Гривано смотрят друг на друга. Потом человек вновь открывает дверь и выходит наружу.

Гривано умеет двигаться быстро и бесшумно; у его сапог мягкие подошвы. Он успевает добраться до двери прежде, чем она полностью закроется за сбиром. Тот уже отошел на несколько шагов, направляясь к двум своим соратникам на площади. Услышав повторный скрип двери, он начинает оборачиваться, и в тот же миг Гривано вбивает наконечник трости ему в висок.

Двое сбиров на площади выхватывают рапиры и устремляются в атаку. Гривано перешагивает через поверженного противника, обнажает свой клинок и ждет, когда они приблизятся. Как он и предполагал, эти бойцы, при всей их свирепости и беспощадности, не очень сильны в фехтовании. Первому из атакующих он пронзает почку, а второму выкалывает глаз.

Второй сбир, уронив оружие, с истошным воплем хватается за лицо, а потом бросается прочь, с разгону налетает на толстый ствол старого лавра, падает и корчится в беззвучных конвульсиях. Между тем другой сбир, с проткнутой почкой, оседает наземь — медленно, как перебравший пьянчуга, — и начинает жалобно стонать. Гривано дважды бьет его носком сапога в основание черепа, и сбир умолкает.

Издалека доносятся новые крики: шум на площади был услышан. Посмотрев вдоль Красильной улицы и потом направо вдоль Руга-Белла, Гривано замечает в отдалении отблески прикрытых фонарей, которые выхватывают из тьмы кирпичные стены зданий. Он разворачивается и, обогнув двойную апсиду церкви, перебегает маленькую площадь Мертвых.

Он рассчитывает по широкой улице выйти к Гранд-каналу, который пока еще не виден — до него осталось шагов триста, — но тут взгляд его задерживается на тенях у подножия старой колокольни. Два силуэта, отбрасываемые на стену в свете пары факелов, кажутся совершенно идентичными и отчасти пересекающимися, как в глазах человека, страдающего косоглазием. Факельный свет исходит из проема между зданиями, прежде им не замеченного. Он смотрит на колеблющиеся тени, пока не начинает различать детали: изгиб длинного клюва, закругленный край шляпы, сжатый в руке тонкий хлыст.