— Скоро отбой, — говорит Обиццо. — Ей надо успеть в Гетто до захода солнца, иначе проблем не оберется. И так-то не всякая из них отважится работать в христианском доме. Если тут дело только в работе, конечно.

Гривано откидывается на спинку стула. Тот прогибается, скрипит, но не разваливается. Как и сам Гривано.

— А где Тристан? — спрашивает он.

Зеркальщик напильником указывает в сторону коридора справа от него.

— У себя в мастерской, — говорит он. — То есть я думаю, что это мастерская. За толстой дверью в самом конце.

Гривано кивает. Затем, упираясь руками в сиденье стула, с усилием поднимается. Ноги держат его уже лучше, но шаг по-прежнему нетверд. Его руки перестали автоматически принимать такую позицию, будто он держит в одной из них трость, а в другой рапиру; и пальцы уже почти полностью распрямляются.

Дверь в конце коридора достаточно широка, чтобы в нее могла проехать ручная тележка. Из-за двери наружу проникает хаос резких запахов, в большинстве своем непонятного происхождения, хотя некоторые известны Гривано по алхимическим опытам, каковыми он сам занимался в Болонье: кислая вонь диссолюций и сепараций, едкая горечь, сопровождающая сублимацию и кальцинацию, ядовитая сладковатость редукций и коагуляций. Он поднимает кулак — сухожилия все еще не пришли в норму после пистолетного выстрела — и стучит по твердому черному дереву. Подождав немного, повторяет стук. Затем пробует потянуть ручку.

Дверь открывается легко, подталкиваемая с той стороны сквозняком, и он оказывается в обширном помещении. Вдоль двух стен расположены ряды окон, из которых открывается вид на церковь Сан-Джироламо, на лагуну за ней, на снежные шапки далеких Доломитовых Альп и на красное солнце, опускающееся за край мира. Пространство перед окнами занимают всевозможные инструменты и приспособления: колбы и бутыли из цветного или хрустального стекла, щипцы и ложки с длинными ручками, ступы и пестики, хитроумные комбинации из аламбиков, перегонных кубов и реторт, сложный и хрупкий многоуровневый «пеликан». На полках вдоль стен выстроились книги, лежат связки засушенных растений, расставлены склянки с порошками разного цвета, а также глиняные тигли и кожаные воздуходувные мехи вроде тех, какие он видел в мастерской Серены. В центре комнаты, между длинной отражательной печью и жаровней с ярким бездымным пламенем, установлен цилиндрический глиняный атанор традиционного типа. А за ним, на деревянном пюпитре, расположился магический талисман, изготовленный Сереной из зеркала Верцелина. Отраженная в зеркале полутемная комната поворачивается вместе с перемещениями Гривано, а еще через несколько шагов на зеркальной поверхности возникают белые кисти его рук. Гривано тревожно оглядывается.