Около стола с синими базарными весами хлопотали те, кто принес продуктовые передачи. Гирь для весов не было, поэтому в качестве противовеса использовали килограммовый пакет с пряниками: на малой чаше весов – пряники, на большой – толстая уродливая каталка армавирской колбасы. Взвесили, внесли в опись передачи, утерли пот – дальше… У краешка стола стояла красивая девушка и извлекала из блока пачку за пачкой дорогие сигареты, отработанным движением вскрывала пачки и высыпала сигареты в полиэтиленовый пакет; пакет постепенно наполнялся, а рядом лежал еще непочатый блок.

Подумав, что смотреть на людей так подолгу нехорошо, Гена стал изучать настенную информационную печать. Он с любопытством прочитал перечень продуктов и вещей, запрещенных и разрешенных к передаче, ознакомился с порядком передачи и уголовной ответственностью за незаконную передачу… Далее шло объявление, заставившее Гену улыбнуться: «С 1 апреля 2001 г. запрещается прием мисок от граждан для передачи подозреваемым, обвиняемым и осужденным». Типа того, первоапрельская шутка… Но через некоторое время читать на стенах стало уже нечего, и Валерьев от скуки возобновил свои наблюдения за людьми.

Люди были разновозрастные и разнохарактерные, почти все – женского пола, дети среди них отсутствовали.

Единственный мужчина, кроме Гены, был с женой и дорожным баулом. Жена тихо плакала, о баул все запинались, на душе у мужчины было скверно. Разрешение выдали на одного человека, на него, а он просто не знал, что жену тоже вписывать надо, чтобы впустили, а теперь уже поздно, не пустят, и поезд через пять часов, а ехать двое суток; хоть передачу закинули, поест, если по пути всё не растащат и сокамерники не отберут; а жена из-за него, дуралея, сына не увидит. Скверно…

Девчонки пришли к своим парням – одна первый раз, вторая не первый, познакомились здесь. У той, что первый раз, парня неделю назад закрыли, и целую неделю не могла узнать, где сидит, – представляешь?

– Ну и что, неделя… Мой больше года уже, и переводят из СИЗО в СИЗО, заманали.

– И как его там – не обижают?

– Моего обидь попробуй. Нормально, говорит, прорвемся. Жениться обещал, как выйдет.

– А я год замужем, на третьем месяце, даже не знаю теперь…

– Чего тут не знать – рожай, а то на всю жизнь без детей останешься.

– Тебе легко говорить…

– Очень легко, если ему восемь лет светит.

– А как же ты тогда? Ведь восемь лет, а вы не женаты…

– Да какая разница! Я к нему в зону на длительную свиданку приеду и забеременею, а выйдет – подарок будет.

– Ты смелая.

– Как он.

– И чего ему не хватало? – риторически вопрошала красивая полноватая женщина в костюме леопардового окраса, обращаясь к паре с баулом. – В университете учился, деньги ему давали. А он думал, что это всё так, хиханьки да хаханьки. Подзаработать захотел и травки покурить, посмеяться. Вот и подзаработал, вот и посмеялся.