Она даже помыслить не могла взять в рот сырую рыбу и заказала себе лапшу. Управляться с палочками она не умела – они показались ей совершенно не похожими на китайские, которые она пару раз держала в руках, но ничего другого здесь не предлагали.

Когда их обслужили, она хотела заговорить о Тессе. Но решила для приличия подождать, чтобы Олли рассказал ей сам.

Поэтому она завела разговор о круизе. Сказала, что даже под страхом смертной казни больше не отправится в такое путешествие. Не столько из-за погоды, хотя погода тоже подкачала – временами дождь и туман заслоняли все виды. Впрочем, видов там было хоть отбавляй. Гора за горой, остров за островом, и скалы, и вода, и деревья. Все приговаривали: потрясающе, правда? Красота, правда?

Красота, красота, красота. Потрясающе.

Они видели медведей. Видели тюленей, морских львов, кита. Пассажиры только успевали снимать. Потели, чертыхались, переживали, что их новенькие сверхсовременные камеры дадут сбой. Потом сошли с парохода, сели на поезд и поехали по этой знаменитой железной дороге в этот знаменитый золотодобывающий город, пофотографировали еще, там были актеры в костюмах «веселых девяностых»[45], и что, по-твоему, делали пассажиры? Стояли в очереди за мороженым.

В поезде распевали хором. На пароме пили. Некоторые начинали сразу после завтрака. Резались в карты, на деньги. Каждый вечер – танцы: десять старушек на одного старичка.

– Мы все ходили в лентах, с укладками, с блестками, расфуфыренные, как цирковые собачонки. Говорю же тебе, конкуренция была жуткая.

Олли то и дело начинал смеяться, но она перехватила его взгляд, рассеянный, тревожный, направленный не на нее, а на прилавок. Он доел суп и, видимо, думал о продолжении обеда. Наверное, он, как некоторые другие мужчины, досадовал, если блюда не подавались мгновенно.

Нэнси все время роняла лапшу.

– Боже милостивый, я постоянно думала: ну что, что я здесь делаю? Все советовали мне отправиться в какую-нибудь поездку. Уилф в последние годы был не в себе, я за ним ухаживала дома. И после его смерти все стали твердить, что мне нужно куда-нибудь выбираться, побольше бывать на людях. Вступить в книжный клуб для пожилых, в туристический клуб для пожилых, в студию акварельной живописи. Даже в Общество пожилых волонтеров, которые ходят по больницам и навязываются несчастным беззащитным пациентам. Это все было мне не по нраву, и тогда все стали говорить: уезжай, уезжай. Даже мои дети. Тебе нужно полностью отключиться. Я всячески тянула время, просто не понимала, как это – взять да уехать, и тогда кто-то подсказал: можно же отправиться в круиз. Ну, я и подумала: в круиз так в круиз.