"Боже мой! - мысленно воскликнула она. - В замке звонят в колокол! Что-то случилось!"

Когда она отлучалась для хозяйственного осмотра имения, а дома происходило что-нибудь важное, слуги, по ее распоряжению, должны были звонить условленным образом, чтобы ее уведомить. Она пустила лошадь вскачь и помчалась кратчайшей дорогой.

Выехав из леса, она увидела на равнине господский дом, обширные службы, разбросанные во дворе. Может быть, там происходила сейчас какая-то драма! Маленький Жюльен, старший сын Оскара Буссарделя, заметив тетку, опрометью бросился ей навстречу, рискуя попасть под копыта лошади.

- Тетя Амели! Дедушка Фердинанд приезжает! И все едут с ним: папа, дедушка Луи и дядя Викторен!..

Амели остановилась, прижав руку к левому боку, с трудом переводя дыхание... "Ну вот и все, - думала она. - Теперь сложу с себя свои полномочия". Придется ей занять прежнее свое место в семье, и весь этот мирок уже не будет ей подвластен.

Она спрыгнула с лошади у "летнего крыльца". Жена Луи передала ей письмо, которое она уже вскрыла, - несколько строк, наспех написанных рукою Фердинанда Буссарделя:

Бежали из Парижа, где бесчинствует Коммуна. Через несколько часов будем с вами. Счастливы увидеть вас.

Амели прошла в кухню, куда привели почтальона, доставившего письмо, и угощали его там вином. На расспросы Амели он ответил, что шестеро пассажиров, прибывшие в Бурж орлеанским поездом, пришли на почтовую станцию нанять дорожную карету, и теперь они уже в пути.

- Сколько их? Шестеро? - переспросила Амели. - А должно быть больше.

Все обитатели дома: женщины, священник, дети - собрались в кухне, столпились вокруг почтальона и Амели. Слуги, из почтения теснившиеся у дверей, тоже слушали. Амели повернулась к племяннику.

- А ты мне сказал, что все приедут. Верно?

- Я так думал, - ответил мальчик.

- Полно, полно! Не волнуйтесь, - сказала она жене Луи. - Ваш муж да мой свекор с двумя сыновьями и двумя зятьями - это шесть, Оскар и его шурин Жарно - это восемь. Почтальон, вы уверены, что едут шестеро?

- Ну, понятно, шестеро - ведь одной берлины хватило.

Наступило молчание, женщины побледнели. Жены не решились задать почтальону вопрос, попросить его описать каждого из шестерых пассажиров. Тогда они могли бы угадать, кого же недостает. Почтальон сам повторил:

- Верно говорю, шестеро. Один пожилой, лет шестидесяти, а остальные помоложе.

Жена Луи вскрикнула:

- А мой муж? Бедный ты мой, бедный!

- Полно, тетушка... - успокаивала ее Амели, меж тем как и сама не знала, был ли среди этих шестерых Викторен.