Во всяком случае, это было в порядке вещей. Моя мать принадлежала к тому сонму матерей, которые отыгрываются на своих дочерях, а те в свою очередь отыгрываются на своих. Только этим и можно объяснить, что в тех семьях, где авторитет матери стоит слишком высоко, держатся самые устарелые взгляды и самые отсталые представления. Каким чудом удалось мне избежать этой закономерности? Бесспорно, прежде всего благодаря простейшей магии любви. Но если вот уже в течение двух месяцев не было никакого риска, что я продолжу эту традицию, то не являлось ли причиной этого также и то, произвела я на свет сына, а не дочь?

Огни моторки скрылись из виду. Они исчезли вдали, а может быть, слились с мигающими огоньками порта. Нить оборвалась. Я вновь становилась островитянкой и останусь ею навсегда. Этот островок, этот мол, где я сидела сейчас, представлял собою отныне символ всея моей жизни. Я чувствовала его, если так можно выразиться, всей спиной, как некую первобытную стихию, в состав которой входит почва и растительность, и те три километра, что отделяют мол от моего дома, и самый дом, и детская, которую я там устроила, и маленькое существо, которое спало в детской. Я поднялась. Мне не терпелось вернуться к себе. Спектакль окончился.

* * *

Он не окончился. Или, вернее, начался новый, которому суждено было длиться и который длятся и по сей день. Содержание его - это та ошибка, которую я допустила, решив, что я полностью освободилась. На самом же деле я повторила промах троянцев: я впустила врага в крепость и заперла его там. Я поверила, что ушла от буссарделевщины. Но на острове было двое Буссарделей: я и мой сын.

Ныне я не могу призвать разумным то, что я ужаснулась, увидев, какие пометы оставлял на мне коготь времени. И впрямь, годы текли в одиночестве, мне уже за тридцать, я старилась, и старилась по-буссарделевски. Проявилась фамильная склонность к полноте, она подстерегала меня; я веду с ней ежечасную, ежеминутную борьбу. После первых лет сидячей жизни вдруг появилось неожиданное, ошеломляющее, грозное сходство между мной и матерью. Когда я была маленькой, знакомые и родные обычно произносили классическую фразу: "На кого она похожа? На папу или на маму?" И каждый высказывал свое мнение, которое меня всегда огорчало - мне вовсе не хотелось походить ни на того, ни на другого. А теперь я прекрасно знала, в кого пошла.

Боролась я и с этим. Гимнастика, строгий режим, непрерывные заботы о поддержании себя в форме, кокетство, причем оно отнюдь не преследовало своей обычной цели, - и мне удалось отбить еще одну атаку нашей семьи против моей личности. Постепенно я восстановила прежние линии фигуры, талию, плечи, шею. Мне посчастливилось сохранить руки, черты лица. Но ноги!.. Я нередко оплакивала их. Длинные мои ноги, которые так нравились мне самой... Теперь я их прячу. Даже от себя; особенно от себя. Поверх купального костюма я непременно надеваю юбочку, а мои шорты доходят до колен... Не улыбайтесь, пожалуйста, мужчине этого не понять...