У Нури при этих словах свело челюсти так, что он даже рта для очередного ругательства открыть не смог.

— Ну что ж, — вновь повернулся ходжа к скрипящему зубами Нури, — как говорится, быстрее начнем — быстрее закончим.

Кази со дня на день ожидал ответа на посланную им бумагу. Волнение не оставляло его, ведь скоро ему будет на все наплевать: и на эту давно опостылевшую дыру, и на бывших друзей, затаивших обиду, и, тем более, на ходжу. Кази мурлыкал себе под нос несложную мелодию, мучая дутар. Играть на нем он не умел, но страстно хотел научиться — такова была его новая блажь. Почему именно блажь? С точки зрения слуги, страдавшего от кошмарных звуков, издаваемых инструментом в руках Шарифбека, кази даже нечего было думать об этом — слух у того совершенно отсутствовал. Но кази все не оставлял попыток извлечь более или менее складную мелодию.

К кази давно никто не обращался ни с какими делами, но это даже радовало его: ни тебе проблем, ни дурацких жалоб, над которыми иной раз приходится поломать голову, ни жадных жалобщиков, с которых прямо-таки приходилось вытрясать лишнюю монету — сплошная тишь да благодать! Шарифбек последние три дня даже не открывал дверей, и очень удивился, заслышав шарканье подошв на ступеньках и последовавший за этим нетерпеливый стук в дверь.

— Кто там, войдите! — недовольно крикнул Шарифбек, откладывая дутар в сторонку.

Двери распахнулись, и в них ввалился красный, как спелый помидор, и почему-то совершенно мокрый Нури. За ним вошел Насреддин.

— Хо… ходжа? — выпучил глаза кази. — Опять ты? Я же просил тебя, умолял больше здесь не появляться!

— Простите, почтенный Шарифбек, но я не виноват. Это Нури привел меня.

— Нури? — нахмурился кази. Только его Шарифбеку и не хватало! Хватило же у Нури наглости после того, как он в последнюю их встречу после судейства Насреддина наговорил Шарифбеку гадостей, явиться к нему в дом. Да еще и во всем мокром! Вон какие лужи растеклись по прекрасному полу. Впрочем, плевать на пол — скоро у кази будет другой дом, красивый, чистый и просторный. — Что с вами случилось?

— Ходжа лишил меня бараньего стада!

— Правда? — с ехидством прищурился кази.

— Врет он все, — зевнул Насреддин. — Я его стадо и пальцем не тронул.

— Так ли это? — вновь обратился кази к Нури.

— Э… Видите ли, Шарифбек, у нас есть волшебная река. В нее бросаешь барана, а выплывает уже два.

— Постойте, я ничего не понимаю. Какая еще волшебная река?

— То есть, она никакая не волшебная! Так сказал мне Насреддин. Но на самом деле это самая обычная река.

— Ага! И где же она находится?