Ангел:

— Удивительное отношение человека, которое редко можно перенаправить на должные для конца жизни мысли, в отношении его мыслей о памяти, которая останется о нем после упокоения. «Каким запомнят меня остающиеся?» — этот вопрос сводит братьев моих меньших с ума настолько, что они хотят управить дело настолько подробно для исполнения и почетно для, что завещают не столько заботу о своей душе, выражающуюся обычно в соответствующих службах, молитвах, милостынях, а уточняют внешний вид своего праха в гробах, нюансы своего захоронениях, убранства и венков, и даже стиль одежды присутствующих. Господи! Буди милостив им грешным, ибо ни в этом спасение и ни в этом душа! Вместо исповеди и Таинства Евхаристии люди, строят себе посмертные хоромы, задорого покупают участки земли, даже считается хорошим тоном дарить некоторые из них, наиболее престижные на дни рождения, празднующиеся сейчас вместо именин! Разве в этом спасение? Разве не вся земля будет вашему праху покрывало, разве запишет, хоть что-то из перечисленного в вашу защиту, хоть слово в скрижали вашей «Книги жизни»?! Если нет веры в Бога и загробную жизнь, зачем тогда помпезность в памяти других и комфорт вашего праха на время его гниения?!

О как же легко жить праведнику! Все, что ему нужно: «Господи помилуй! Господи спаси и сохрани! Господи управи! Слава Тебе Боже за все!»…

Душа:

— Человек, душой которого я была, несмотря на все свои минусы, все таки, был способен любить. Конечно, первая из душ, нашедшей меня, была душа его матери. Души не люди, здесь нет родства, хотя и есть память о нем. Все души, если говорить по земному, — самые близкие друг другу родственники. «Семья» же воплощена в равенстве духов, одинаковости забот и желаний, сосредоточение которых только в Отце небесном. Здесь нет ни любящих, не знающих друг друга, сопереживание и сорадование тут общие и по-другому быть не может. Здесь ни женятся, ни выходят замуж, и если говорить по человечески — соединены души только венчанные одним брачным венцом — их Господь венчает на веки веков. Пронесшие такие венцы по всей жизни, слились, не ушедшие из них одновременно скорбят о душах супругов еще заточенных в телах, молят о них, ждут и радеют, они и встречают вместе с Ангелом — Хранителем и Встречным Ангелом у самого порога перехода. Нет красивей этих единых пар в Царствии Небесном — ибо венец это мученический!

Видела же я души супруги и детей, убиенных несчастным, они и успокоили меня, что молят обо мне непрестанно Бога, ибо не чувствуют вины убийства на отце их, вот любовь его помнят. Поначалу странно ощущать радость духа, человека, которого ты убил, но если они знают о твоих молитвах или о твоей невинности, то и сами о тебе предстоят пред престолом Предвечного Бога. Здесь нет неприятия и непонимания молитвы за врагов, ибо любовь здесь только любит! Теперь я понимаю, почему мне душе, человека грешного более других, доверено писать дневники о своей обреченности. Скопившей бесчисленные смертные грехи уголья «возмездия справедливого» на свою «голову», знающей об этом не понаслышке, пришедшей к покаянию, после омытой огненной баней искупления приходится писать о своем, не трогая чужое, и по иному вряд ли возможно, ведь о ком-то — это осуждение, что уже не возможно в мире духов, если дух не павший.