– По-финикийски, – подсказала Ингегерд.

– Да.

Они опять захихикали.

В дверь постучали.

– Вот, пожалуйста, – сказал Ярослав. – Нет покоя людям. Ладно, пойду я по делам. Надеюсь, скоро вернусь. Из дому без меня не выходи. Буду я скорее всего в занималовке, если нужно что. Валко-поляк по моей просьбе остался на несколько дней. Послушаем его сегодня вечером?

– Я все еще плохо понимаю по-славянски, – сокрушенно призналась Ингегерд.

– Я переведу, если что непонятно.

Холоп сообщил, что Жискар вернулся, привез Явана, и оба ждут возле дверей занималовки. Накинув домашнюю сленгкаппу, Ярослав спустился вниз, кивнул фавориту и казначею, и вежливо попросил казначея подождать. Яван поклонился с достоинством, нисколько не обидевшись.

– Да. Говори, – сказал Ярослав, когда они с Жискаром вошли в занималовку.

Жискар, против обыкновения серьезный, прикрыл дверь. Ярослав сел на ховлебенк.

– Видел я Детина.

– В яме?

– Нет, его держат в каком-то сарае рядом с баней.

– Тебе не помешали его увидеть?

– Нет. Против всяких ожиданий – нет. Мы переговорили, он назвал мне своего доверенного. Оказалось – Бескан. Занимается ростовщичеством, в основном. Детин написал ему письмо с просьбой выделить мне из текущих средств восемь тысяч гривен, и с этим письмом я пошел к Бескану в Кулачный Конец.

– Хорошо. Дальше.

– Бескан, оказывается, успел переговорить со старшим сыном Детина. Тот в свою очередь успел продать Бескану все.

– Все? Что – все?

– Все, чем владел Детин. Товары, ладьи, договоры, владения, все обращено в золото. Сделку устроил некто Нещук. За что и получил свою долю.

– То есть, имущество обращено в золото. А где золото?