– Подставляй шапку, – велел он Диру.
– Нет, это твои деньги, ты…
– Урод! Шапку подставляй!
Ссыпав в шапку гривны, Гостемил перелез заграждение под восхищенные крики зрителей.
– Как ты его, однако! – сказал Дир.
– Он дурак. И нужно было именно этим воспользоваться с самого начала. Ты не воспользовался, – зло сказал Гостемил, потирая ушибленную руку. – Знаешь почему?
– Почему?
– Потому что ты тоже дурак. Смотри, у меня рука теперь распухнет! Уже в пальцах никакой чувствительности нет!
– Пройдет. Неделя, другая – пройдет.
– Как мне теперь с такой рукой перед популяцией ходить? – возмущенно вопросил Гостемил. – Будто я уличный драчун какой, вроде тебя, будто у меня занятий нет поважнее и поэлегантнее. Скотина ты, Дир. И рука теперь болит. Пойду домой, подержу ее в холодной воде. Вечером я буду в Талом Кроге, приходите вместе с Хелье.
– Пойдем со мной.
– Нет. Ты ведь в рыбацком домике живешь?
– Да.
– Ужасная гадость. Пол грязный, один ховлебенк на всех…
– Не один, два…
– … потолок низкий, рыбой воняет, фу.
– У нас теперь корова есть, – сообщил Дир, рекламируя жилище.
– Медведя еще заведите. И двух ужей.
Рассерженный Гостемил, пожав плечами и поправив сленгкаппу, пошел к выходу из торга. Дир, проводив его взглядом, направился к Готскому Двору – покупать заказанную Хелье одежду. Нужно еще еды купить, вспомнил он.