Как многие созерцатели, продюсер был поглощен своим зрением. Он касался их своим зрением как пинцетом, но ничего не мог ни ощутить, ни понять.

Единственное, на что он был способен, это на какое-то мгновенье представить себя во время их акта дядей Абрамом. Однако его никогда не разглашаемая попытка превратить их в живой порнофильм, ему явно не удалась, отчего он все время и злился на них и придумывал для них всякие козни.

Вместе с этим, продюсер превратился для них в какое-то наваждение, с которым все время приходилось бороться, хотя эта борьба все яснее доказывала свою бессмысленность.

Зверь никогда не выходящий из клетки постепенно становится покорным, и вот эта самая покорность, которую дядя иногда видел и в себе, и в Рите, и бесила его больше, чем внезапный поток с отключением света.

Вскоре они встали, стыдливо одели на себя мокрые тряпки, уже едва прикрывающие их тела и попытались обнаружить выход из зеркальной комнаты, но его нигде не было, даже люк, из которого они выбирались, куда-то исчез, отовсюду на них глядело их собственное отражение.

Это отражение их смущало, так как у них был глупый, одновременно усталый и измученный вид.

Свет, изливающийся из четырех углов комнаты, становился порой таким ярким, что у них начинали слезиться глаза. Кубическая форма комнаты, казалось, желала их поглотить своей правильной симметричностью.

– Ты, знаешь, почему у людей ассиметричные лица?! – спросил дядя Абрам Риту.

– Это как?! – спросила Рита.

– Ну, когда одна половинка лица больше другой, – объяснил он.

– Не-а, не знаю, – вздохнула Рита и присела на зеркальный пол.

– А я, кажется, догадываюсь, – присел рядом с ней дядя Абрам, – и думаю, это сделано для того, чтобы люди могли влюбляться друг в друга! Только в ассиметричное лицо можно влюбиться! Оно притягивает своими неправильными формами.

На нем глаз отдыхает, даже забывая про эту самую ассиметричность!

– А к чему ты это?! – не поняла Рита.

– Просто пришла мысль в голову!

– А я уж думала, что ты чокнулся! – засмеялась Рита.

– Конечно, чокнешься, когда рядом с тобой такая красивая девочка, – улыбнулся дядя Абрам.

– И у которой такое уродливое ассиметричное лицо, – еще громче засмеялась Рита.

– Почему вы смеетесь?! – раздался недовольный голос продюсера. Как у человека долго сидящего вместе с ними взаперти, у него, вполне возможно, развился комплекс «секретности», то есть он говорил с ними так, как бы секретничал сам с собой.

– А почему вы говорите шепотом?! – шутливо усмехнулся дядя Абрам.