Генерал с чувством пожал мне руку, потом также долго тряс руку начальнику штаба полка подполковнику Корвегину и командиру батареи, а командиру полка чуть ли не приказал: — Товарищ подполковник, я надеюсь что старший сержант Цеханович будет соответствующим образом поощрён.

Генерал сделал хвалебную запись в постовой ведомости и величественно удалился, вместе со всеми сопровождающими, оставив нас, особенно меня, в «лёгкой» растерянности. Меня все похлопывали по плечам и дружески бодали кулаками, а я продолжал стоять соляным столбом, переживая несостоявшийся позор. Дааа…, было бы дело, если бы я поддался слабости…

Через двадцать минут в караулку возвратился командир батареи и позвал в комнату начальника караула.

— Цеханович, ну что я могу сказать — Молодец! Молодец! Генерал всё таки с начальником штаба пошли по подразделениям, а мне командир сказал чтобы я подумал как тебя поощрить. А тут и думать нечего. Даём тебе отпуск в начале октября, ты едешь домой, там застаёшь приказ министра обороны об «Увольнении — призыве…». А так как ты в отпуске то по положению в часть уже не возвращаешься. Вот тебе и поощрение — раньше всех в полку на дембель уйдёшь. Но…, Молодец, Молодец, Цеханович… Ты чего какой то не радостный стоишь? Радуйся…

Я тяжело и долго вздохнул: — Да, как то не радуется. Я ведь мог вас, да не только вас подвести…, - дальше как на духу рассказал комбату и Барабанчуку как на самом деле я мог поменять посты и почему всё таки поменял, как положено.

Барабанчук, выведя носом и губами сложную руладу, что то протяжно и возмущённо просвистел, а комбат озадаченно чертыхнулся.

— Ни фига себе? Вот бы на всю Группу войск в приказе Главнокомандующего прогремели… Да, добавил ты, Цеханович, в бочку «ложку дёгтя». Одного не пойму, а какого чёрта ты об этом нам рассказал? Зачем? Вот этого не пойму. Ты же поменял, как положено, и ходи — пожинай лавры. Молчи, чёрт побери… в конце концов…

Я переминался с ноги на ногу, а потом бухнул, даже неожиданно для себя: — Наверно — промолчать, было бы неправильно…

Комбат с Барабанчуком недоумённо переглянулись, после чего Белов махнул мне рукой: — Иди, иди, Цеханович, отсюда, а то ещё несколько «правильных» слов с твоей стороны и мы с Барабанчуком пойдём к особисту в чём-нибудь признаваться… Иди отсюда.

Глава двадцать вторая

Глава двадцать вторая

— Цеханович, тебя на беседу командир дивизиона вызывает. — Козырнув командиру батареи, который вернулся от комдива, я направился в кабинет командира дивизиона. Подполковника Никиткина я уважал. Был он спокойный, деловой и грамотный командир. К нам, срочникам, относился по отечески. Меня особо не выделял и вот так, никогда не вызывал на какую то там беседу. Поэтому шёл к нему и ломал голову над причиной неожиданного вызова. Тем более на беседу. По моему причин к этому не давал.