— Какого ещё давления? — разъярился тот.

— Вашего, — спокойно ответил Марков. — Моральный прессинг и унижение при использовании служебного положения.

— Не было такого!

— Это вы в объяснительных писать будете.

Оказывается, Ваня у меня был просто золотой рыбкой в сравнении с этой акулой занудства и житейской бестолковости.

Дятла колотило. Я продолжал придерживать его, чтобы не бился об асфальт.

— Звоню в скорую? — спросил водитель.

— Давай! — полицейский Захар вскочил, и они оба побежали к машине.

— Прекратите паниковать, — с видом опытного доктора Якушин подсел к нам. — Это обычный эпилептический припадок, он пройдет.

— Кому ты рассказываешь? — огрызнулся я. — Без тебя знаю.

И тут, произошло чудесное и невозможное.

— Скажите им, что сами меня в больницу отвезете, — не переставая трястись, проговорил Дятел.

Я обалдел.

— Ты чего, придуриваешься, Вань?

— Немножко, — он хитро улыбнулся, глянул на меня и, снова закатив глаза, до ужаса правдоподобно затрясся с удвоенной силой.

Якушин помчался к полицейской машине, стал совать полицейским какие-то медицинские удостоверения и втирать, что везти в больницу Дятла нужно немедленно, не дожидаясь скорой, иначе начнется гипоксия головного мозга и привести это может к коме или даже летальному исходу. Полицейские перепугались ещё больше и согласились, чтобы мы везли его сами. Но при условии, что они поедут впереди и будут нас сопровождать.

При настоящем приступе эпилепсии больного нельзя трогать и нежелательно перемещать, но наш эпилептик был мнимый, и когда мы донесли его до машины, пока полицейские разворачивались, довольно посмеиваясь, сам залез в кабину.

Девчонки подняли галдеж и посыпались расспросы, Марков шикнул на них, но тут выступила Нина. Она, оказывается, оскорбилась, что в разговоре с полицейскими Марков назвал их «досками и брёвнами». Марков ответил, что она должна благодарить его за то, что он не назвал её «поленом». Нина ответила, что в таком случае, он «дубина», и они принялись обзываться друг на друга.

— Ну ты и выдумщик, — сказал Дятлу Якушин, как только мы тронулись.