Я легла к нему под бок, на плечо.

— Ну всё, теперь я готов, — торжественно сообщил Амелин, закончив тщательно укрывать меня.

— К чему?

— Ну, как? Ты же хотела поговорить «как в подвале», — таинственный шепот и полуулыбка.

Иногда он умилял, как ребёнок.

— Хотела.

— Теперь мы в подвале. Говори. Нет, подожди.

Быстро соскочив со стола, умчался в соседнее помещение, и свет погас.

Всё вокруг в одно мгновение ухнуло во мрак. Сердце настороженно замерло, но потом очнулось и, удар за ударом, забилось снова. Стало ужасающе темно, но страха не было.

Амелин вернулся. Влез на стол, снова уложил меня к себе на плечо и снова хорошенько укутал.

— Теперь точно всё готово. Что ты хотела сказать?

— Тогда я была настроена, а теперь отвлеклась. Почему ты меня иногда смешишь, даже когда на самом деле не смешишь?

— Как это я тебя смешу?

— Укладываешься так, словно мы на три дня сюда пришли.

— А вдруг я опять запер дверь? И ключ случайно потеряем? — его голос сделался таким, каким он обычно рассказывал свои небылицы, а пальцы, мерно поглаживая, заскользили по моей руке. — Просто представь, что там снаружи валит снег, дверь заперта, и мы лежим тут без шансов на спасение. Жалкие, одинокие и запутавшиеся. Чёрной зимней ночью мы одни в этом чёрном подвале, а снаружи воют волки и светит бездушная, ледяная луна. Но лёжа вот так, на зелёном сукне этого стола, я отчего-то чувствую себя до одури счастливым, а ты чувствуешь себя заблудившейся и несчастной. И каждая клеточка меня, моей души и тела тянется к тебе, чтобы согреть и успокоить, а ты спрашиваешь будем ли мы умирать мучительно или просто уснём… Знал бы я тогда, как всё обстоит, тебе бы не пришлось бояться и мёрзнуть.

Просто представь, что сейчас это тогда, что бы ты ответила, если бы я спросил можно ли тебя поцеловать? Нет. Лучше, скажи, чтобы ты подумала, если бы я сразу поцеловал тебя, не спрашивая?

— Ты меня целовал. Забыл? Там, в колодце.

— Ты что? Как такое забыть? Но если бы я поцеловал тебя раньше, то мы бы разожгли здесь такой огонь, от которого растаял бы весь снег вокруг дома, а может и ещё дальше. От которого стены этих подвалов сами расступились, чтобы выпустить нас. Но мы бы всё равно отсюда не вышли, потому что ничего, абсолютно ничего не могло бы отвлечь нас друг от друга.

— Кость, хватит. Во-первых, ты очень щекотно гладишь, а во-вторых, всё было, как было, чего сейчас выдумывать лишнее?

Его пальцы замерли у меня на руке.