Цуре что-то проворчал, но последовал его совету, сделав вид, что всю жизнь так и поступал.

– Я оставлю вас порепетировать, – сказал Охана, слегка поклонившись.

Было трудно судить, удовлетворен ли он работой Йоши. Охана исполнял при театре обязанности режиссера, он ставил сценки, скетчи и, конечно же, танцы. Хотя ему и нужна помощь, самолюбие его может быть задето, если какой-то бродяга слишком сильно улучшит работу его подопечных.

Йоши работал с танцорами весь день. Трое незанятых актеров ушли, чтобы отрепетировать фарсовую сценку, которую они покажут завтра.

Шите предложил отдохнуть. Цуре вложил меч в ножны и отошел, не сказав ни слова.

– Я обидел его? – спросил Йоши.

– Нет. Он всегда такой, потому что играет вторые роли. Цуре хочет быть героем, но Охана говорит, что он слишком мрачен, поэтому Цуре и злится.

Шите пожал плечами и беспечно улыбнулся.

Йоши внутренне согласился с Оханой. Цуре выглядел зловеще, тогда как Шите был образцовым героем. В жизни Шите был робок, неуклюж, слаб и немножко глуповат. Но в целом Йоши находил его привлекательным.

– Как теперь мой танец? – нетерпеливо спросил Шите. – Ты знаешь, в прошлом месяце все смеялись и бросали в меня всякие огрызки, когда я исполнял его на празднике риса.

– Танец стал намного лучше, – сказал Йоши.

– Ты действительно так думаешь?

– Несомненно. Скоро публика будет аплодировать твоей работе с мечом.

Шите стал похож на котенка, которому чешут живот. Йоши впоследствии понял, что все актеры так реагируют на похвалу. Они существуют в полуреальном мире и оживают только на сцене или когда им льстят.

– Что ты думаешь об Аки? – спросил Шите, меняя тему разговора.

– Не знаю. Мы не разговаривали. Чем она занимается?

– Она красива. Она может делать все. Она играет и мужские, и женские роли, раскрашивает декорации и… она делает больше, чтобы достать нам работу, чем ее отец.

– Тебе она нравится? – спросил Йоши.

Шите опустил глаза и сказал тихо, но с огромной силой:

– Я люблю ее.